Книга Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса, страница 142 – Артур Конан Дойл

– Совершенно уверена. Это писал Невилл.

– И отправлено письмо сегодня из Грейвзэнда. Что ж, миссис Сент-Клэр, тучи расходятся, хотя не рискну сказать, что опасность миновала.

– Но он жив, мистер Холмс, в этом нет сомнения.

– Письмо может оказаться искусной подделкой, изготовленной, чтобы сбить нас со следа. Кольцо тоже ничего не доказывает. У мистера Сент-Клэра его могли отобрать.

– Нет-нет, почерк его, его собственный!

– Пусть так. Однако нельзя исключить, что письмо было написано в понедельник, а отправлено сегодня.

– Возможно.

– За это время могло случиться что угодно.

– О, мистер Холмс, не надо меня расхолаживать. Я уверена, с мужем все хорошо. У нас такое родство душ, что случись с ним худое – я бы знала. В тот самый день, когда я в последний раз его видела, он порезался в спальне, и я, в столовой, тотчас почувствовала, что ему больно, и побежала наверх. Если я откликаюсь даже на такой пустяк, неужели я не знала бы, что мужа нет в живых?

– Я повидал в жизни немало и потому уверен: женская интуиция бывает иной раз ценнее заключений аналитика. Это письмо служит очень убедительным свидетельством в вашу пользу. Но если ваш муж жив и способен писать письма, почему он к вам не вернулся?

– Не понимаю. Даже представить себе не могу.

– В понедельник перед уходом он ничего не говорил?

– Нет.

– И вы удивились, увидев его на Суондам-лейн?

– Очень.

– Окно было открыто?

– Да.

– Может быть, он вас звал?

– Может быть.

– Как я понял, он только крикнул что-то неразборчивое?

– Да.

– Вы подумали, что он звал на помощь?

– Да. Он махал руками.

– Но это мог быть возглас удивления. Он неожиданно увидел вас, удивился, вскинул руки?

– Возможно.

– И вы подумали, его кто-то оттащил от окна?

– Он исчез так внезапно.

– Он мог отпрыгнуть сам. Вы видели кого-нибудь в комнате?

– Но ведь этот ужасный человек сознался, что был там. И ласкар стоял у подножья лестницы.

– Именно так. Ваш муж, насколько вы могли разглядеть, был одет в свое обычное платье?

– Только без воротничка и галстука. Я видела отчетливо: шея у него была голая.

– Он упоминал когда-нибудь в разговорах Суондам-лейн?

– Никогда.

– Вы замечали какие-нибудь признаки того, что он принимает опиум?

– Нет.

– Спасибо, миссис Сент-Клэр. Это было главное, что мне хотелось прояснить. Теперь черед ужина и сна – завтра нам предстоит насыщенный день.

В наше распоряжение предоставили комнату с двумя кроватями, просторную и удобную, и я, утомленный недавними приключениями, быстро нырнул под одеяло. Шерлок Холмс, напротив, был из тех, кто, имея перед собой нерешенную загадку, на несколько дней, а то и на неделю забывает об отдыхе, тасует факты, рассматривает их под разными углами, пока не раскроет истину или не убедится, что данных для этого недостаточно. Скоро я понял, что он намерен бодрствовать всю ночь. Он снял пиджак и жилетку, надел просторный синий халат и принялся собирать подушки с кровати, софы и кресел. Из них он соорудил подобие восточного дивана и устроился на нем, скрестив ноги и положив перед собой унцию шега и коробок спичек. Он сидел в тусклом свете лампы, молчаливый, недвижный, зажав во рту старую вересковую трубку и устремив пустой взгляд в угол потолка; на резких орлиных чертах его лица играли отблески. Таким я видел его, когда засыпал, и в той же позе застал, проснувшись от внезапного возгласа; комната была залита ярким летним солнцем. Изо рта у Холмса по-прежнему торчала трубка, к потолку устремлялись клубы дыма, в комнате стоял сизый туман, только от давешней кучи табака ничего не осталось.