Книга Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса, страница 182 – Артур Конан Дойл

Каким образом наш инженер-гидравлик был доставлен из сада к тому месту, где к нему вернулось сознание, навеки осталось бы неразрешимой тайной, если бы не рыхлая почва, поведавшая нам самую незамысловатую историю. Инженера, очевидно, несли двое: у одного стопы были миниатюрные, у другого, наоборот, на редкость крупные. Можно предположить, что молчаливый англичанин, более опасливый или менее кровожадный, нежели его компаньон, помог женщине избавить бесчувственного гостя от грозившей ему гибели.

– Да уж, – уныло проговорил наш инженер, когда мы заняли места в лондонском поезде, – хорошенькая переделка! Я лишился большого пальца и немалого гонорара – целых пятьдесят гиней, – а что приобрел взамен?

– Опыт, – рассмеялся Холмс. – Он, знаете ли, может оказаться небесполезным. Состряпайте из своих приключений рассказ – и до конца дней будете слыть душой компании.

Женитьба лорда Сент-Саймона, а равно и ее необычная развязка давно утратили интерес для тех избранных кругов общества, в которых вращается незадачливый жених. Это событие затмили новые скандалы с более пикантными подробностями, и пересуды вокруг драмы четырехлетней давности постепенно сошли на нет. Я имею, впрочем, основания полагать, что многие подробности истории остались неизвестны публике, а поскольку моему другу Шерлоку Холмсу принадлежит главная заслуга в прояснении обстоятельств дела, то мемуары о нем без хотя бы беглого изложения этого примечательного эпизода будут неполными.

За несколько недель до моей свадьбы, когда мы еще делили кров на Бейкер-стрит, Холмс, вернувшись после дневной прогулки, обнаружил на столе адресованное ему письмо. Я с утра никуда не выходил: погода внезапно испортилась, полил дождь и подул сильный осенний ветер; к тому же пуля, выпущенная из джезайла и застрявшая во мне как память об афганской кампании, давала о себе знать тупой незатихающей болью. Устроившись в одном просторном кресле и водрузив ноги на другое, я обложился газетами, но в конце концов, пресыщенный последними новостями, отшвырнул всю эту кипу в сторону. Лежа неподвижно, я издали разглядывал монограмму и огромный герб, украшавшие конверт, и от нечего делать гадал, что за знатная особа направила послание моему другу.

– Вам письмо от представителя высшего света, – сообщил я Холмсу, когда он вошел в комнату. – А с утренней почтой, если не ошибаюсь, вы получили весточки от торговца рыбой и от чиновника портовой таможни.

– Да, главная прелесть моей корреспонденции – в ее разнообразии, – с улыбкой отозвался Холмс. – И чем скромнее автор послания, тем, как правило, оно интереснее. Но вот это скорее походит на досадное официальное приглашение, которое вынуждает адресата либо томиться от скуки, либо подыскивать отговорку.

Холмс сломал печать и быстро пробежал глазами письмо:

– Нет-нет, постойте-ка: тут, кажется, кроется кое-что любопытное.

– Так это не приглашение?

– Ничуть! Ко мне обращаются как к профессионалу.

– И пишет знатный клиент?

– Один из самых знатных в Англии.

– Дорогой друг, я вас поздравляю!

– Ватсон, я нимало не покривлю душой, если скажу, что общественное положение клиента гораздо менее для меня важно, нежели интерес самого дела. Впрочем, возможно, что и это расследование окажется занятным. Вы как будто прилежно изучали газеты, не так ли?