Книга Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса, страница 92 – Артур Конан Дойл

– Бога ради, что это значит? – вскричал я, дважды перечитав удивительное объявление.

Холмс негромко засмеялся и поерзал в кресле, как обычно, когда он бывал в приподнятом настроении.

– Такое на каждом углу не встретишь, правда? А теперь, мистер Уилсон, выкладывайте нам все по порядку: про себя, про свою жизнь и про то, как сказалось на ней это объявление. А вы, доктор, для начала заметьте название газеты и дату.

– «Морнинг кроникл» за двадцать седьмое апреля тысяча восемьсот девяностого года. Ровно два месяца назад.

– Отлично. Ну, мистер Уилсон?

– Как я и рассказывал, мистер Шерлок Холмс, – начал Джейбез Уилсон, вытирая взмокший лоб, – я держу небольшой ломбард на Кобург-Сквер, вблизи Сити. Дела идут без особого размаха, в последние годы я зарабатывал разве что на хлеб. Прежде я нанимал двоих помощников, теперь – только одного, да и то лишь потому, что он согласился служить за половинное жалованье, чтобы изучить основы ремесла.

– И как зовут этого любезного юношу? – спросил Шерлок Холмс.

– Винсент Сполдинг, и юношей его не назовешь. Возраст трудно определить. Помощник он такой, мистер Холмс, что лучшего не пожелаешь; уверен, если бы он завел собственное дело, зарабатывал бы вдвое против того, что могу платить я. Но в конце концов, если он всем доволен, зачем внушать ему такие мысли?

– В самом деле, зачем? Вам, похоже, очень повезло – за полцены приобрести отличного работника. Такая удача в наши дни на дороге не валяется. Уж и не знаю, чему удивляться больше: вашему помощнику или этому объявлению.

– Ну, у него есть свои недостатки. Парень просто помешан на фотографии. Ему бы опыта набираться, а он щелк-щелк и, как кролик в нору, шасть в погреб – проявлять снимки. Это его главный недостаток, а так он отличный работник. Придраться не к чему.

– Он, как я понимаю, и сейчас при вас состоит?

– Да, сэр. Он да еще девчушка четырнадцати лет, которая худо-бедно готовит и прибирает, – вот и все мои домочадцы. Я ведь вдовец, родни у меня нет. Мы втроем живем размеренной жизнью; содержим дом и платим по счетам – и то ладно.

Из-за этого объявления мы впервые изменили своим привычкам. Ровнехонько восемь недель назад спускается в контору Сполдинг с этой самой газетой в руках и говорит:

«Эх, мистер Уилсон, дал бы Господь мне рыжие волосы!»

«Это почему?» – спрашиваю.

«А потому, что в Союзе рыжих открылась еще одна вакансия. Кто ее заполучит, тому достанется неплохой куш, и мне сдается, вакансий там больше, чем людей, так что попечители маются, не зная, куда девать деньги. Мне бы порыжеть, и кормушка моя».

«Ты о чем это?» – спрашиваю. Дело в том, мистер Холмс, что я большой домосед, на работу ходить не нужно, она у меня под боком, так я иной раз по месяцу не ступаю за порог. Что делается в мире, я понятия не имею, и меня радует любая новость.

Сполдинг даже глаза выпучил.

«Неужто вы никогда не слышали о Союзе рыжих?»

«Никогда».

«Ну и ну. А ведь вы сами вполне могли бы занять одну из вакансий».

«И сколько я получу?» – спрашиваю.

«О, всего-навсего пару сотен в год, но работа самая простая и другим занятиям почти не помешает».

Я, понятно, насторожил уши: дела в ломбарде шли так себе и лишняя пара сотен была бы очень кстати.

«Расскажи-ка мне все», – попросил я.

«Да вот. – Сполдинг показал мне объявление. – Смотрите сами: в Союзе есть вакансия, и тут указан адрес, куда обращаться за подробностями. Насколько я знаю, Союз основал американский миллионер – Езекия Хопкинс, большой чудак. Он сам был рыжий и питал ко всем рыжим самые теплые чувства, а когда он умер, оказалось, что все его громадное состояние завещано попечительскому совету, с тем чтобы на проценты открывали синекуры для тех, у кого волосы того самого цвета. Я слышал, жалованье там отличное, а работы почти никакой».