Книга Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса, страница 95 – Артур Конан Дойл

Так продолжалось день за днем, мистер Холмс, а в субботу управляющий выложил четыре золотых соверена за недельную работу. То же повторилось еще через неделю, и еще. Каждое утро я являлся к десяти, а днем, в два, покидал контору. Через некоторое время Дункан Росс стал ограничиваться одной утренней проверкой, а потом и вовсе прекратил меня навещать. Но я, конечно, не смел отлучиться ни на минуту: он мог зайти когда угодно, а я не хотел рисковать такой выгодной и необременительной работой.

Так прошло восемь недель, и я, оставив позади Аббатов, Арматуру, Арсенал, Архитектуру и Аттику, надеялся при надлежащем старании перейти вскорости к букве «Б». Пришлось закупить немало бумаги, на полке с моей писаниной почти не оставалось места. Но внезапно все закончилось.

– Закончилось?

– Да, сэр. И именно этим утром. Я, как обычно, явился на работу к десяти, но дверь оказалась заперта, и к ней была приколота кнопкой записка на клочке картона. Вот она – читайте сами.

Он протянул нам кусок белого картона величиной с лист почтовой бумаги. На нем значилось следующее:

Мы с Шерлоком Холмсом рассматривали это лаконичное объявление и горестную мину посетителя, пока, захваченные комической стороной происшествия, не забыли обо всем прочем и не расхохотались.

– Не вижу, что тут такого смешного. – Наш клиент покраснел до самых корней своих огненных волос. – Если вы способны только потешаться надо мной, так мне лучше уйти.

– Нет-нет! – вскричал Холмс, заталкивая клиента обратно в кресло. – С вашим делом я не расстанусь за все блага мира. Оно так необычно – настоящий лакомый кусочек. И все-таки, уж не взыщите, в нем есть нечто забавное. Скажите, что вы предприняли, обнаружив на двери это объявление?

– Сэр, я был потрясен. И не знал, что делать. Потом обошел соседние конторы, но, похоже, никто ничего не знал. Я спустился к хозяину дома (счетоводу, живущему на первом этаже) и спросил, что случилось с Союзом рыжих. Он ответил, что никогда о таком не слышал. Тогда я спросил его о Дункане Россе. Он ответил, что это имя ему незнакомо.

«Джентльмен из четвертого номера», – говорю.

«А, тот рыжий?»

«Да».

«Его зовут Уильям Моррис. Он адвокат и комнату снимал временно, пока не будет готово его новое помещение. Вчера он съехал».

«Как его найти?»

«В его новой конторе. Он сказал мне адрес. Ага – Кинг-Эдуард-стрит, семнадцать, близ собора Святого Павла».

Я кинулся туда, мистер Холмс, но там оказалась мастерская по производству искусственных коленных чашечек, и никто из служащих слыхом не слыхивал ни о Уильяме Моррисе, ни о Дункане Россе.

– И что вы предприняли?

– Я вернулся на Сакс-Кобург-Сквер и спросил совета у моего помощника. Он не придумал ничего полезного: сказал только, что нужно подождать, пока меня известят почтой. Но я на этом не успокоился, мистер Холмс. Я не собирался покорно терять такое выгодное место и, зная, что вы любезно оказываете помощь бедолагам вроде меня, прямиком явился к вам.

– И очень мудро поступили, – кивнул Холмс. – Ваше дело чрезвычайно примечательное, и я охотно им займусь. Из вашего рассказа я заключаю, что оно может иметь более серьезные последствия, чем кажется на первый взгляд.

– Куда уж серьезней! – воскликнул Джейбез Уилсон. – Я лишился целых четырех фунтов в неделю.