Онлайн книга «Окно Иуды»
|
Если обвиняемый все же взял с собой пистолет, направляясь в гости к мистеру Хьюму, то он задумал свое преступление заранее. Я полагаю, так оно и было. Какие факты у нас остаются? Отпечатки пальцев на стреле. Такого рода улики сложно опровергнуть. Они определенно свидетельствуют о том, что обвиняемый касался стрелы независимо от того, прав или нет мой ученый коллега, предполагая, что кто-то поместил руку обвиняемого на стрелу, пока тот находился без сознания. Какие улики подтверждают его обморок, его отравление, на которых основываются все дальнейшие рассуждения об отпечатках? Если вы откажетесь поверить в то, что обвиняемого отравили, то отпечатки пальцев станут решающим доказательством его вины. Каковы же улики? Графин, наполненный отравленным виски, идентичный тому, что находился в комнате, был найден в чемодане, который оставили в камере хранения на Паддингтонском вокзале, вместе с сифоном, в котором не хватает некоторого количества содовой. Не сомневаюсь, что в Лондоне можно отыскать множество похожих графинов; однако что мне хотелось бы увидеть, так это убедительное доказательство того, что обвиняемый вообще пил виски, отравленный или нет. Напротив, вы слышали мнение полицейского врача, который сказал, что обвиняемый не принимал никаких наркотиков. Справедливости ради должен заметить, что свидетель, который мог подтвердить это мнение, доктор Спенсер Хьюм, исчез (по непонятной нам причине); мы, однако, не можем утверждать, что его исчезновение как-то связано с делом, пока не услышим его показаний. Это то, что я называю фактами. Несмотря на разнообразные выпады против доктора Стокинга, я по-прежнему считаю, что к показаниям врача с многолетним опытом работы в больнице Святого Прейда не стоит относиться легкомысленно. Какие еще факты мы имеем? Показания Дайера о словах, сказанных обвиняемым покойному: «Я пришел сюда не для того, чтобы совершить убийство, разве что это будет абсолютно необходимо». Теперь эта фраза, как на том настаивает мой ученый коллега, претерпела некоторую поправку со стороны обвиняемого; в нее добавились слова «Я пришел сюда не для того, чтобы красть ложки». Обратите внимание, что остальные показания Дайера были приняты моим ученым коллегой, можно сказать, с удовольствием, так как большая часть доказательств защиты основывается на словах дворецкого. Значит, мы должны поверить, что Дайер из тех свидетелей, которые говорят правду в час дня и врут в пять минут второго? Господа присяжные заседатели, теперь вы понимаете, под каким углом я прошу вас взглянуть на это дело. Прояснив это, позвольте еще раз пройтись по всем уликам с самого начала, от факта к факту, от события к событию… …Приводит нас к концу этой истории. Теперь что касается арбалета и трех фрагментов пера – эти улики стали весьма серьезным ударом по обвинению, о котором нас не предупредили заранее. Разумеется, вполне законно представлять улики без предупреждения; у защиты были все основания так поступить, хотя обвинение обычно заблаговременно информирует защиту о том, какой линии будет придерживаться во время заседания. Итак, что касается арбалета и трех кусочков пера, у меня нет ни желания, ни намерений это комментировать. Как фрагмент пера – если он действительно оторвался со стрелы, которая лежит перед вами, – как этот любопытный фрагмент угодил в отверстие дверной ручки, я не знаю. Как другая часть пера – с той же оговоркой – попала в зубья лебедки арбалета, я тоже, честное слово, не знаю. «Они там», – говорю я, и больше мне сказать нечего. Если вам кажется, что эти факты говорят в пользу обвиняемого, ваш долг учитывать их при вынесении вердикта. Вы не имеете права осудить этого человека, пока у вас не останется ни малейших сомнений в том, что все факты и улики, изложенные нами, неоспоримо указывают на его виновность. Разумеется, последнее слово остается за его честью; и я уверен, что он скажет вам… |