Онлайн книга «Окно Иуды»
|
Хотел ли покойный, чтобы пистолет был обнаружен в кармане его гостя? Если ответ положительный, думаю, мы не можем использовать этот «факт» против обвиняемого. Если покойный в самом деле замышлял отравить виски, а потом избавиться от всех улик, то обвиняемый не виноват в том, что этот план удался. Если покойный задумал оставить отпечатки своей жертвы на стреле – и вы полагаете, что ему это удалось, – то нет ничего удивительного в том, что они там оказались. Приведу пример: если А обвиняют в том, что он украл бумажник у Б и этот бумажник находят в кармане у А, то этот факт ничего не будет стоить, если вы уверены, что туда его положил некто В. Должен признаться, в этой истории я не нахожу у обвиняемого мотива для убийства. Все, что нам было предложено в этом плане, – это неприязнь к нему со стороны мистера Хьюма. Однако, если верить тому, что я вам сказал, неприязни не существовало. Без мотива, без оружия обвиняемый приехал в гости. Вы слышали показания о борьбе в кабинете; советую отнестись к ним с предельной осторожностью. Должен также заметить, что если каждое обстоятельство, поведанное с помощью косвенных улик, доказывает одновременно и виновность и невиновность подсудимого, то дальнейшее умножение подобных обстоятельств не приблизит вас к выводам о его виновности. Возьмем, к примеру, показания первого свидетеля… …И наконец, господа присяжные заседатели, мы подходим к самому важному вопросу, ответ на который станет решающим для вашего вердикта: был ли покойный убит стрелой, которую держал в своей руке обвиняемый. Если обвиняемый взял стрелу и умышленно заколол ею человека, то он виновен в убийстве. С одной стороны, у вас имеются отпечатки его пальцев на стреле, а также закрытые изнутри дверь и окна. С другой стороны, вы слышали показания, о которых я уже упоминал, а также альтернативную версию того, что произошло. Вам сказали, что, когда обвиняемый остался наедине с мистером Хьюмом, ведущее перо на стреле было целым и невредимым. Однако во время обыска комнаты сразу после обнаружения тела фрагмент этого же пера, примерно полтора дюйма в длину, пропал. Ни мистер Флеминг, ни Дайер, ни инспектор Моттрем его не нашли. Обвинение предположило, что оно прицепилось к одежде подсудимого. Перед нами теперь стоит вопрос: что произошло с утерянным фрагментом пера? Его можно сформулировать аккуратнее: являются ли два фрагмента пера, показанные нам защитой, один, найденный на арбалете, другой – на дверной ручке, частью пера со стрелы, которой совершили убийство? Если ваш ответ отрицательный, если вы решите, что ни один из этих кусочков не имеет отношения к стреле, то о них можно попросту забыть. Обстоятельства, при которых они были найдены, безусловно любопытны, однако нас они совершенно не волнуют. С другой стороны, если вы придете к выводу, что один или оба фрагмента оторвались от пера на стреле, то сам этот факт уже станет вполне разумным основанием для того, чтобы усомниться в виновности подсудимого. Мне не вполне понятно, какое положение занимает в этом вопросе обвинение. В своих записях я нашел их предположение, что первый фрагмент пера, который был найден на арбалете, не имеет никакого отношения к перу на стреле; однако никаких дальнейших пояснений на этот счет не последовало. Давайте рассмотрим это обстоятельство в том виде, в котором оно было нам представлено, и поглядим, не приведет ли это нас к неоспоримому выводу о том, что… |