Книга Окно Иуды, страница 31 – Джон Диксон Карр

– Сэр Генри и я были партнерами на протяжении многих лет, доктор Хьюм, – признался я.

Он посмотрел на меня с интересом:

– Вы участвуете в процессе?

– Нет.

– Хм… Могу ли я спросить вас (строго между нами), что вы думаете об этом скверном деле?

– Разумеется, мистер Ансвелл будет оправдан.

Возникло молчание. Комната освещалась лишь огнем из камина; день за окнами сделался темным и ветреным. Я не знал, удалось ли мне подпустить «немного загадочного беспокойства». Доктор Хьюм задумчиво достал из кармана жилета черные в полоску очки, аккуратно водрузил их на нос.

– Виновен, но невменяем, вы имеете в виду?

– Вменяем и невиновен.

– Но это абсурдно! Чрезвычайно абсурдно! Этот человек безумен. Взять лишь его показания насчет виски… Извините, я, пожалуй, не должен это обсуждать. Полагаю, меня позовут сегодня днем в качестве свидетеля. Кстати, я всегда считал, что свидетелей обычно держат вместе под охраной, как присяжных заседателей; но оказалось, что так делается лишь в особых случаях. Обвинение не считает нужным поступать таким образом в этом деле, потому что оно слишком… очевидное.

– Если вы свидетель обвинения, дядя Спенсер, – сказала девушка, – разве они разрешат вам сказать, что Джимми сумасшедший?

– Скорее всего, нет, дорогая, но я попытаюсь это предположить. Я обязан сделать это ради тебя. – Он сурово посмотрел в мою сторону. – А теперь послушайте, мистер Блейк. Я уважаю вашу позицию. Понимаю, что вы пытаетесь утешить Мэри, подбодрить ее, пока не закончился суд. Но подавать ей напрасные надежды, сэр, это просто бессердечно! Именно так: бессердечно, по-другому не назовешь. Мэри, не забывай, что твой бедный отец лежит там, под землей, убитый, – пусть это служит тебе поддержкой. – Он замолчал и посмотрел на часы. – Мне пора идти, – поспешно сказал он. – Как говорится, время и прилив никого не ждут. Да, кстати… Мэри, я слышал, ты несла какую-то чепуху о моем коричневом твидовом костюме?

Она теперь сидела на стульчике у камина, обхватив руками колени. Отвечая на вопрос, мисс Хьюм вскинула голову:

– Прекрасный костюм, дядя Спенсер. Он стоил двенадцать гиней. Разве вы не хотите его вернуть?

Он смотрел на нее с участием:

– Вот, Мэри, прекрасный пример того, как люди, пережившие тяжелую утрату, цепляются ко всяким пустякам. Боже всемогущий, зачем тебе понадобился мой костюм? Я же говорил, что отправил его в химчистку. Разумеется, в свете прочих событий я и думать о нем забыл! И никого за ним не послал, поэтому он до сих пор там, я полагаю.

– Но…

– Ты меня понимаешь, не так ли, дорогая?

– Да, – ответила она. – Выходит, ты отправил этот костюм в химчистку вместе со штемпельной подушечкой и резиновыми печатями в карманах? А как насчет турецких тапочек?

Эти слова, сами по себе маловразумительные, не должны были вызвать беспокойство. Однако, услышав их, доктор Хьюм снял очки и трясущейся рукой положил их обратно в карман. В этот момент я заметил, как у двери шевельнулись портьеры и между ними возник худой седовласый мужчина с малопримечательным лицом. Я не мог хорошенько его разглядеть, так как в комнате царил полумрак. Одной рукой он вцепился в портьеру и, казалось, с силой ее перекручивал.

– Видимо, я так и сделал, – ответил доктор Хьюм совсем другим голосом, чем-то напоминающим судорожную хватку руки на портьере. Впрочем, он по-прежнему силился говорить беспечно. – На твоем месте я бы не стал об этом волноваться. В химчистке работают честные люди. Итак, мне пора идти… О, прошу прощения, это мой друг доктор Треганнон.