Книга Смерть в прямом эфире, страница 17 – Найо Марш

– Вряд ли я смогу вам существенно помочь, – огорчилась Филиппа, – но продолжайте.

– Я хочу попытаться выяснить, кто последним видел вашего отца или говорил с ним.

– Надо полагать, что я, – не теряя самообладания, ответила Филиппа. – У нас произошла ссора, а потом я легла спать.

– Из-за чего?

– Не думаю, что это имеет большое значение.

Аллейн сделал паузу. Когда он снова заговорил, его слова звучали серьезно и веско:

– Послушайте, практически не осталось сомнений, что ваш отец умер от удара тока, полученного от этого радиоприемника. Обстоятельства, насколько я понимаю, уникальные: обычно приемники не способны причинить смертельную электротравму. Мы осмотрели прибор и склонны полагать, что радиосхему вчера вечером изменили, и весьма радикально. Возможно, это экспериментировал ваш отец. Если, допустим, что-то завладело его вниманием или вывело из себя, он, забывшись, мог произвести опасные переделки.

– Вы же сами в это не верите? – спокойно уточнила Филиппа.

– Раз вы спрашиваете, нет, – ответил Аллейн.

– Понимаю, – сказала девушка. – Вы считаете, что он был убит, но не уверены. – Она побледнела, однако твердо закончила: – В таком случае понятно, зачем вам подробности скандала.

– И всего, что происходило вчера вечером, – добавил Аллейн.

– А произошло вот что, – начала Филиппа. – В начале одиннадцатого я вышла в холл. Я слышала, как Артур ушел, и машинально поглядела на часы: было пять минут одиннадцатого. В коридоре я увидела секретаря отца, Ричарда Хислопа. Он отвернулся, но недостаточно быстро, и я успела заметить… У меня вырвалось: «Вы плачете!» Мы посмотрели друг на друга. Я спросила, почему он это терпит – секретари у отца не задерживались. Хислоп ответил, что вынужден терпеть. Он вдовец с двумя детьми. У него счета от докторов и другие расходы. Не стану рассказывать о его форменном рабстве у моего отца или об изощренных издевательствах, которые ему приходилось выносить. Мне кажется, наш отец был сумасшедшим, настоящим помешанным. Ричард сбивчиво выложил все это полным ужаса шепотом. Он у нас два года, но до вчерашнего дня я не понимала, что мы… что… – Легкий румянец окрасил ее щеки. – Он такой смешной маленький человечек. Ничего похожего на то, как я привыкла себе представлять… Не красавец, не магнетическая личность – словом, ничего такого…

Она замолчала с растерянным видом.

– Да? – отозвался Аллейн.

– Понимаете, я вдруг обнаружила, что влюблена в него. И Ричард тоже это понял. Он сказал: «Конечно, это абсолютно безнадежно. Союз между нами… Какая нелепая, смешная мысль». А я обняла его и поцеловала. Странно, но это получилось как-то само. И тут отец вышел из кабинета и увидел нас.

– Не повезло, – посочувствовал Аллейн.

– Еще как… По лицу отца разлилось искреннее удовольствие – он едва не облизнулся. Исполнительность Ричарда его давно раздражала – приходилось изобретать причины обходиться с ним по-скотски, однако теперь, разумеется… Он велел Ричарду зайти в кабинет, а мне – отправляться в мою комнату и пошел за мной наверх. Ричард тоже порывался пойти, но я попросила его этого не делать. Отец… Я не стану пересказывать вам, что он сказал. Из увиденного он сделал самые худшие выводы из возможных. Он был невероятно гнусен, кричал на меня как помешанный. Он и правда будто потерял рассудок. Наверное, это был приступ белой горячки – он же страшно пил… Зря я вам все это рассказываю, да?