Книга Смерть в прямом эфире, страница 20 – Найо Марш

– Надо же, Фокс, какое глубокомысленное замечание. Как это понимать?

– Если бакелитовые ручки заменили металлическими, а через дырки к ним пропустили тонкие проводки, то покойника тряхнуло сильнее, если он взялся за радио влажными пальцами.

– Да. Плюс покойный имел привычку браться за ручки регулировки непременно двумя руками. Фокс!

– Сэр?

– Возвращайся к Тонксам. Ты ведь не оставил их одних?

– С ними Бейли, притворяется, что осматривает выключатели. Он нашел под лестницей главный электрощит. Один предохранитель недавно вылетал, его снова вставили. А в буфете в нижнем ящике – обрезки проводов и прочий хлам. Провода той же марки, что на радиоприемнике и радиаторе.

– Чуть не забыл! Мог ли кабель от адаптера к радиатору участвовать в замыкании?

– Черт возьми, – Фокс кивнул, – вы правы! Вот как это и было сделано, шеф! Более мощный кабель отсоединили от радиатора и просунули куда не надо. В кабинете топился камин, отопления покойник не включал и не заметил неисправности!

– Да, это возможно, но у нас мало доказательств. Возвращайся к осиротевшим Тонксам, мой Фокс, и любезно расспроси, не помнит ли кто из них особых привычек сэра Септимуса, связанных с настройкой радиоприемника.

В дверях Фокс столкнулся с тщедушным Хислопом, который остался наедине с Аллейном. Филиппа была права, когда назвала Ричарда Хислопа ничем не примечательным: секретарь Тонкса обладал самой заурядной внешностью. Серые глаза, тусклые желтоватые волосы, бледный, невысокий – словом, невзрачный, однако накануне на них с Филиппой снизошло озарение: они любят друг друга. Это показалось Аллейну романтичным, но подозрительным.

– Присядьте, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы рассказали, что произошло вчера между вами и мистером Тонксом.

– Что произошло?

– Да. Насколько я знаю, ужин был в восемь, а затем вы с мистером Тонксом пришли в кабинет.

– Да.

– Чем вы были заняты?

– Он продиктовал мне несколько писем.

– Имело ли место что-нибудь необычное?

– О нет.

– Почему же вы поссорились?

– Поссорились! – Тихий голос секретаря чуть повысился. – Мы не ссорились, мистер Аллейн.

– Возможно, я неточно выразился. Что вас расстроило?

– Вам Филиппа рассказала?

– Да, у нее хватило благоразумия ничего не скрывать. Так что произошло, мистер Хислоп?

– Помимо того, что она вам сказала… Мистеру Тонксу было трудно угодить, я его часто раздражал. Так вышло и вчера.

– Что же вызвало его раздражение?

– Почти все. Он накричал на меня. Я испугался, занервничал, стал неуклюж с бумагами, начал делать ошибки. Я дурно выполнял свои обязанности. Потом я допустил грубую ошибку и… окончательно расстроился. Я всегда раздражал его, даже своими привычками.

– А разве у него не было раздражающих вас привычек?

– У него? Господи!..

– Какие?

– Я не могу припомнить ни одной. Разве это важно?

– Что-нибудь связанное с радиоприемником, например?

Наступило короткое молчание.

– Нет, – сказал Хислоп.

– Вчера после ужина радио играло?

– Некоторое время. Но не после… инцидента в холле. По крайней мере, я не помню.

– Что вы делали после того, как мисс Филиппа и ее отец поднялись наверх?

– Я пошел за ними и некоторое время слушал под дверью. – Хислоп побледнел и отодвинулся от стола.

– А потом?

– Я услышал, что кто-то идет, и вспомнил, что доктор Медоус велел звонить ему, если разразится новый скандал. Я спустился и позвонил отсюда. Доктор велел мне отправляться в свою комнату и слушать, а если дело примет скверный оборот, дать ему знать. Если же все обойдется, то я должен был оставаться у себя. Моя комната рядом с комнатой Филиппы.