Книга На море шторма нет, страница 38 – Кеннет Дун

За картиной оказалась, на первый взгляд, обычная стена, но я сразу заметил, что кусок обоев в одном месте сильно отстает. Потянув его на себя, я обнаружил, что он не приклеен, а свободно болтается, скрывая встроенный сейф с кодовым замком.

— Ничего себе, — присвистнул Стивен Чо. — «Супер-Армгард». Вряд ли это мистер Арнольд приобрел вместе с домом.

— Вы знаете эту модель?

— Конечно. Мистер Борроудейл очень серьезно относился к безопасности. У нас в конторе есть несколько сейфов, и всем нашим клиентам мы настойчиво рекомендовали их устанавливать. Это «Армгард» была одной из лучших моделей 30-х, да и до сих пор многие из них еще в ходу. Сам сейф почти невозможно взломать без специального оборудования. Можно установить довольно сложную комбинацию замка. Но большинство владельцев выбирают базовую. То, что проще всего запомнить.

— И что это?

— Последовательность из четырех чисел. Чаще всего это какая-то памятная дата. Месяц, день и год. Или комбинация двух дней рождений.

Все это мне было хорошо знакомо. Гениальные «медвежатники», вскрывающие сейфы с помощью кислоты и динамита, уже давно работали исключительно на службе кинематографа. Чаще всего сейфы обчищали благодаря человеческой лени и глупости: владельцы придумывали самый простой шифр комбинации, чтобы не забыть, а иногда и просто записывали в ежедневнике или хранили в ящике письменного стола.

Но сейчас мое глубокое понимание человеческой натуры никак не могло нам помочь в сложившейся ситуации. Если предположить, что Мэтью Арнольд, он же Мишель Бальтазар, выбрал самый простой шифр из четырех цифр — я склонялся к тому, что это именно так, поскольку пока что все его загадки были довольно простыми и рассчитанными на то, что их адресат не будет слишком долго ломать голову — то, как узнать, что это за цифры? Его день рождения? Или, что еще хуже, день рождения этой загадочной женщины по имени Марианна. А, может быть, какая-то дата, имеющая значение только для них обоих. В любом случае, мы снова оказывались в тупике, поскольку, ни Лекси, ни даже Аманда не могли быть в курсе этих событий, ведь Мишель возник в их жизни на несколько лет позже.

Хотя что-то не сходилось. Если у Бальтазара и его таинственной партнерши был некий совместный шифр, понятный только им двоим, то почему они сразу не обменялись всей информацией? Зачем эта игра в викторианскую поэзию, открытка из Нью-Хейвена, странный договор с агентством.

Я постарался взглянуть на дело под новым углом. Судя по всему, открытка — это и карта и ключ. Бальтазар устроил так, что, тот, кто получил ее — видимо, тот, кто его знал хорошо — и это наверняка та самая Марианна, должна была, как и мы, следовать указаниям. Найти место, затем улицу, дом, обнаружить сейф. Значит, сама открытка должна была содержать полную информацию, включая и код от сейфа.

Я еще раз повторил про себя стихотворение, которое успел выучить наизусть.

Хотя на море шторма нет,

Ты ставни затвори.

На клумбах черный мох как креп,

На дереве сидит старик.

Его спросили: это больно?

Он ответил: да, довольно.

И сказал: я так устал, я так устал,

Уж лучше умереть.

Высок прилив. Моря без побережий.

Но, если сделаешь, как надо,

Получишь куклу ты из Франции в подарок.

Сейчас оно мне показалось довольно зловещим, потому что я понял, что с самого начала ощущал в нем некую ненормальность. Словно этот стих писал душевнобольной человек. Но, если речь шла о ребусе, то наверняка автор не слишком задумывался о смысле получившихся у него строк. Я вспомнил, как Аманда рассказывала, что ее первый муж не слишком проявил себя в творчестве, зато замечательно находил общий язык с цифрами.