Книга На море шторма нет, страница 57 – Кеннет Дун

— Ронни, — взмолилась та, — Это же Сью, наша девчушка. У нее вся жизнь впереди, она это заслужила…

— Она сама во всем виновата, — жестко отрезал ее муж.

Неожиданно в комнате прогремел выстрел. Я взглянул на Сью. Она с удивлением посмотрела на свой револьвер, а потом перевела взгляд на живот, на котором начало расплываться красное пятно. Льюис держал в руке дымящийся дробовик. Наставив свой пистолет на Сью, я и не заметил, в какой момент хозяин убрал руку под стол, достал закрепленное там ружье и успел выстрелить в девушку. Сохраняя удивленное выражение на лице, она рухнула на пол.

Какой дурак, мысленно обругал я себя. Это же Небраска. Конечно, тут у каждого фермера есть ружье под столом.

Льюис начал спокойно поднимать свое оружие, глядя прямо мне в глаза. Это был взгляд ирландского гангстера по прозвищу Кузнец, который умел забивать своих противников голыми руками, как молотом об наковальню. Я далеко не было уверен, что даже на шестом десятке лет его сразу остановит пуля из пистолета.

— Когда вы узнали, что Сью — не ваша дочь? — спросил я, чтобы потянуть время.

— Всегда думал, больно уж она умная, — хмыкнул Льюис. — Она родилась через полгода после того, как мы переехали в Небраску. Я так никогда до конца и не верил, что у Марго с Моше дело не дошло дальше поцелуев. А потом Сью как-то прислала нам фотографию из Нью-Йорка, где она вместе с дочкой Моше, с этой Лекси. Когда они стоят рядом, с первого взгляда понятно, что они — сестры.

Лекси позади меня тихо заскулила, но не этот звук привлек мое внимание. У стола слева от Льюиса казалось, будто нарастает какое-то звериное рычание. Вдруг из груди миссис Льюис вырвался протяжный вой и она в мгновение ока превратилась в маленький серый торнадо. Раскрыв старую холщовую сумку, она вынула из нее огромный кухонный нож, стремительно подлетела к мужу и вонзила нож ему в живот. Потом еще и еще. Он даже не успел отреагировать, только осел на стул, уронив дробовик. Старуха продолжала орудовать ножом с энергией и мастерством заправского мясника. Всего за несколько минут Льюис, в прошлом Ронни О’Рейли по прозвищу Кузнец, оказался полностью выпотрошен и откинулся на спинку стула окровавленной тушей. Лицо его жены искривилось в жутком оскале, поэтому я понял, откуда она получила прозвище Бешенная Марго.

Покончив с супругом, она отшвырнула нож и бросилась к лежавшей на полу дочери. Не сводя с женщины пистолета, я достал носовой платок, осторожно взял нож и револьвер Сью, и перенес их в дальний угол комнаты.

Вдалеке послышался вой полицейских сирен. Еще в Нью-Йорке до вылета я позвонил в офис ФБР и сообщил им всю имеющуюся у нас информацию, попросив предупредить управление полиции Омахи. Конечно, я не думал, что бюрократическая машина будет действовать быстро, но все-таки ожидал подкрепление несколько раньше, чем начнется кровавая баня.

— Бедная моя девочка, — причитала Марго, гладя дочь рукой по волосам и оставляя у нее на лице красные разводы. — Почему она сразу не сказала мне, что нашла деньги.

— Вы полетели к Бальтазару? — спросил я, чтобы выяснить последние фрагменты этой головоломки.

— Да. До Сан-Франциско, потом взяла машину до Сан-Кристобаля. Никто не обратил на меня внимания. Я постучалась к нему в магазин вечером. Он меня с начала не узнал, думал, я заблудилась. Я его тоже не сразу узнала из-за этого шрама и бороды. Но потом я показала ему открытку и умоляла сказать, наконец, где деньги. Сказала, что из-за него мы столько лет жили в нищете, скрываясь. Просила сделать это хотя бы ради нашей дочери. Он очень удивился. Уверял, что с самого начала оставил все бриллианты мне. Специально купил дом, который приглядел в одну из наших поездок в Нью-Хейвен. Себе взял только совсем немного денег — чтобы закончить университет, выучить французский и наконец-то заниматься любимым делом. Он сказал, что был уверен, что я сразу догадаюсь. Ведь он постоянно читал мне эти стихи. Этих своих поэтов. Про Марианну и Дувр и прочую дребедень. Он не мог понять, как я не поняла. Оказывается, все эти годы он думал, что со мной что-то случилось или я не могу сбежать от Ронни. Как будто я слушала, что он там бормочет! — выкрикнула Марго. — Я ни строчки не запомнила из его стихотворений. Вообще его не слушала. Этот идиот не мог написать нормальную записку, потому что боялся, что ее прочитает Ронни. Я была в тот момент так зла на него, что хотела порвать эту чертову открытку, порвать ее на тысячу клочков и швырнуть их ему в морду. Но вместо этого я увидела прилавок с рыболовными ножами. Я била и била его ножом, а потом просто бросила эту открытку на пол.