Книга Внуки Тантала, страница 36 – Кеннет Дун

Конечно, местная полиция в то время вполне могла закрыть глаза на какие-то нестыковки вроде неожиданно взбесившейся машины-убийцы. Если члены семьи говорили одно и то же, никто ничего не видел, у шерифа просто не было причин подозревать местных феодалов в нечестной игре. Дело квалифицировали как несчастный случай, автомобиль уничтожили, Мэри с Джоном похоронили. Интересно, у Торнов наверняка должно быть семейное кладбище. Так или иначе эти рассуждения не помогали мне подобрать ключ, который открыл бы дверь для беседы по душам с самим Габриэлем Торном.

– Вы оттуда что ли приехали? Из общины? – мрачно спросил сутулый бармен, протирая стойку.

– Нет, я ездил к миссис Торн. А что, многие заходят к вам из общины?

– Да если бы, – он перекинул через плечо серое полотенце и принялся вытирать стаканы и чашки. – Сам Торн в городе так и не показывался. Некоторые, кто едут впервые, останавливаются, чтобы спросить дорогу. А больше – никого. Они ничего в городе не покупают, выращивают все сами или заказывают на севере. Разве это по-человечески? Когда мы услышали, что младший Торн вернулся и собирается что-то строить, то обрадовались. Думали, город снова оживет. В конце концов, это его дед основал Ноубл. Вся земля в округе принадлежит Торнам. Мне кажется, он мог бы и позаботиться о городе, пока отсюда последние жители не разбежались.

– Люшиус Торн основал город? – переспросил я, вспомнив потрет мрачного мужчины с крошечным ртом.

– Да. Больше века прошло. Рассказывали, что старый Торн приехал сюда еще во времена Калифорнийской республики^[12]. Потом он разбогател на Золотой лихорадке, сумел загрести несколько удачных концессий. Тогда он и построил свой замок вместо старого ранчо. Вы же видели эту громадину?

Я кивнул.

– Он скупил тут земли, стал сдавать их в аренду. Так появился Ноубл. Название старик сам придумал. Он был с придурью, говорят. На дух не переносил мексиканцев, ненавидел евреев и вообще всех, кто не с белой кожей. Заводил тут жесткие порядки. Насчет пьянства и прелюбодеяния, чтобы ни-ни. Шерифа назначал сам. Рассказывали, что он так сильно закрутил гайки, что потом местные сами его хорошо проучили.

– Как?

– Не помню, – смутился бармен. – Старики что-то рассказывали. Во всяком случае, он заперся в своем доме и перестал совать нос в дела города. Его сын, старый генерал уже совсем другим был. То есть он тогда еще не был старым. Больше мотался по всяким войнам, пока здоровье позволяло. Ну а молодому Торну и вовсе никогда не было дела до наших краев. Это он сейчас зачем-то вернулся, строит этот храм. Верно говорят, что все Торны рано или поздно с ума сходят. Да вот только город погибает! Все уезжают. Посмотрите сами – дороги нормальной нет, работы нет. Торны могли бы продать часть земли, тем, кто хочет здесь что-то изменить, но не хотят. А вы случайно не врач? – неожиданно спросил он.

– Нет. С чего вы так решили?

– Сказали, что старуху навещали. К ней, кроме врачей, уже давно никто не ездит. У нас в Ноубле докторов не осталось, вот она и выписывает из Лос-Анджелеса или еще откуда.

– Я не заметил, чтобы миссис Торн была серьезно больна.

– Да она и не болеет. Скорее всего, она ищет способ, чтобы жить вечно. Во всяком случае, судя по тем лекарствам и витаминам, за которыми приезжает ее шофер, – подмигнул он мне.