Книга Дочь Авраама, страница 37 – Кеннет Дун

Когда дворецкий – тот самый недоверчивый Перкинс, чьи подозрения еще больше усилились, когда он взглянул на мое лицо – впустил меня в дом и проводил через анфиладу в гостиную, мое недоумение только усугубилось. Дом был обставлен ровно таким образом, как представляют себе жилища богачей в Голливуде: дубовые полы, ковры, гобелены, старинная мебель, медные люстры, колонны дорического ордера, со вкусом развешанные картины на стенах и вазы с охапками свежих цветов. Но я не почувствовал здесь ни капли личного присутствия владельцев. Как будто я и правда оказался в тщательно выстроенных декорациях, которые поддерживали в идеальном порядке.

Может, хозяевам было просто наплевать, где они живут, потому что у них были заботы поважнее? Например, копить миллионы или рваться к вершинам власти. Просто в какой-то момент Вим собрал архитекторов, дизайнеров, специалистов по интерьеру и представителей художественных галерей и сказал им – а постройте-ка мне жилище, соответствующее моему статусу.

В небольшой гостиной меня уже поджидало семейное сборище. Кроме Пиппы, прямо сидевшей на антикварном стуле красного дерева, я узнал самого бывшего сенатора, его супругу и сына.

– Мистер Стин? Позвольте представиться, я Вим Роббен, – сенатор встал из кресла и подчеркнуто демократическим жестом протянул руку.

– Господи, что у вас с лицом? – спросил он, подойдя поближе.

Пока я объяснял обстоятельства вчерашней переделки, то сам сумел внимательно изучить присутствующих. Сенатор Роббен был именно таким, каким его запечатлели газетные фотографии и описала Аманда. Ширококостное волевое лицо и массивная фигура человека, уже начавшего грузнеть, но еще пытающегося поддерживать себя в форме. Седые волосы чуть длиннее положенного действительно напоминали гриву, особенно в сочетании с небольшими бакенбардами. Серые глаза внимательно следили за мной, словно их обладатель взвешивал каждое слово моего рассказа. В них не было ни капли сочувствия.

– Вы не хотите присесть, мистер Стин? Может, попросить принести вам что-то выпить? Или мы можем позвонить нашему домашнему врачу, чтобы он вас осмотрел, – подала голос Эллен Роббен, которая в отличие от внучки не сидела, а стояла совершенно прямо, лишь слегка облокотившись на каминную полку.

Аманда не преувеличила – это была почти идеально красивая женщина, достойная сравнений с Еленой Прекрасной, если бы та не была бессмертной дочерью Зевса, а старела, как обычная полубогиня. Несмотря на то, что миссис Вим Роббен было уже за шестьдесят, выглядела она на сорок. Густые волосы пепельно-русого оттенка были уложены в высокую прическу. Если этот цвет и был результатом работы парикмахера, то она была безупречной. О возрасте свидетельствовали лишь небольшие морщинки вокруг глаз и у рта и вертикальная складка, отчетливо проявившаяся между тонкими бровями, когда Эллен выразила участие к моей скромной персоне. На лице сияли ярко-синие глаза, даже более глубокого и насыщенного цвета, чем у Пиппы. Женщина была высокой, возможно, излишне сухощавой, однако ее фигуре могли позавидовать миллионы юных девушек, несмотря на то, что одета она была в простую бежевую блузку и твидовую юбку. Твид облегал также могучие плечи сенатора, вообще все присутствующие мужчины были облачены в твидовые пиджаки, а женщины одеты подчеркнуто скромно, словно они собрались позировать на журнального фото о прелестях простой сельской жизни.