Книга К югу от Авалона, страница 77 – Кеннет Дун

– Насколько я понимаю, это в основном ваш племянник Катберт и его старый отец. Остальные не хотят продолжать семейное дело.

– Наверное, это естественный конец подобной династии. Мы могли бы сообща продать остров какому-нибудь миллионеру в частное владение, но остается город и порт, которые не принадлежат Фэншоу. Многие рыбаки прожили тут всю жизнь, они не захотят уезжать, сколько бы денег им ни посулили. А я… возможно, я уже это говорил, но я остаюсь здесь только из-за Теда. Когда-то я любил Тир. Но теперь для меня это просто клочок земли посреди моря. Слишком много плохих воспоминаний.

Вспомнив о вчерашнем рассказе Стоксдейла, я решил, что речь идет все же не о двойном убийстве его родителей, а о скоропостижной кончине супруги.

– Вы помните что-либо о том времени, когда на острове появился Обината?

Фэншоу вздрогнул.

– Почему всем непременно нужно возвращаться к этой истории? – зло спросил он. – Неужели вы тоже считаете, что события тридцатилетней давности связаны с тем, что происходит сейчас? Ведь это просто какой-то ряженый, который использует старую трагедию, чтобы ввести всех в заблуждение. Любой дурак мог купить японские тряпки и изобразить призрака. И узнать об этом из чертова буклета Блэквуда. Он рассылает его во все туристические агентства на побережье.

– Но все же что-то породило эту легенду. И остается много вопросов. Например, почему Обината покончил с собой? Вы сами лично с ним встречались?

– Мельком, – пробормотал Фэншоу. – Он был другом родителей, а у них были свои дела. Но мы играли, понимаете. В пиратов, в индейцев. Мы… были уверены, что Обината – злой колдун. И выслеживали его, – лицо хозяина дома из красного стало пунцовым. – Прокрадывались в сад к мистеру Лутцу, чтобы поймать японца на колдовских ритуалах. Мы и самого мистера Лутца пытались уличить в чем-то подобном, потому что тоже считали его колдуном. Он выбегал из своего кабинета и начинал кидать в нас булыжниками с клумбы. Как вы понимаете, это только укрепляло нас в уверенности, что дело тут нечисто. Обычные детские фантазии, ничего больше. В то время было не принято заниматься детьми, так что мы развлекали себя, как могли. Нас гоняли отовсюду. Родители Берта постоянно работали, моя мама писала картины или развлекала своих гостей, ее друг Сент-Джон вообще считал, что дети – это разновидность тараканов. Мать Эммета была доброй, но у нее было много хлопот с младшими детьми. Единственная, кто относился к нам с интересом, была Шэрил, одна из протеже Сент-Джона. О ней есть в буклете, потому что она участвовала в ритуале. Шэрил я хорошо запомнил. Ей тогда было всего восемнадцать или девятнадцать лет, сама еще ребенок, как я теперь понимаю. И ей нравилось с нами возиться. Она говорила, что тоже выросла на ферме с кучей братьев и сестер, поэтому не отказывалась покидать с нами мяч, выйти в море на лодке или поиграть в карты. Потом, правда, у нее появился парень, и ей стало не до нас.

– Парень? О нем в буклете ничего не сказано.

– Он тоже был одним из прилипал Сент-Джона, кажется. Я его видел всего пару раз, он сразу дал понять, что не любит, когда вокруг его девушки толчется мелкота. Кажется, его звали Руди или Ронни. Но у них все быстро закончилось. После самоубийства Обинаты он сразу уехал и бросил ее. Больше мы его никогда не видели. Шэрил после этого очень подружилась с моими родителями, правда, она больше не хотела играть в наши детские игры. Честно, я не знаю, что тогда произошло, но это всех изменило.