Книга Смерть на жемчужной ферме, страница 48 – Ад Бенноэр, Арнольд Беннет, Морган Джонсон, и др.

Священник смущенно заморгал.

– Разве? – пробормотал он. – Нет, нет, я наверное не говорил этого. Если я не ошибаюсь, я сказал, что в холле что-то случилось. И что-то безусловно случилось, но это «что-то» не было борьбой.

– Так кто же разбил зеркало? – коротко спросил Бэгшоу.

– Пуля разбила зеркало! – спокойно ответил патер Браун. – Пуля из револьвера преступника. Тяжелые осколки стекла опрокинули горшок и пальму.

– Во что же он мог стрелять, если не в Гвинна, – спросил сыщик.

– Это довольно сложная метафизическая материя! – ответил священник дремотным тоном. – В некотором смысле он стрелял в Гвинна, но Гвинна там не было. Преступник был в холле один.

Он замолчал на секунду, потом спокойно продолжал:

– Представьте себе зеркало, висящее в конце коридора до того, как оно было разбито. Представьте себе высокую, нависавшую над ним пальму. Отражая в полусвете однообразные, одноцветные стены, оно могло быть похоже на конец коридора. Человек, отражающийся в нем, мог быть похож на человека, выходящего из внутренних комнат. Он мог быть похож на хозяина дома, если только он был хоть капельку похож на него.

– Подождите минуту! – крикнул Бэгшоу. – Я кажется, начинаю…

– Вы начинаете понимать? – сказал патер Браун. – Вы начинаете понимать, почему все заподозренные в этом деле должны быть не виновны. Никто из них не мог принять свое собственное отражение за старика Гвинна. Орм сразу должен был заметить, что в зеркале отражается его желтая грива, а не лысая голова Гвинна. Флуд сразу же должен был увидеть в зеркале свои рыжие волосы, а Грин – свой красный жилет. Кроме того, все они низкого роста; никто из них не мог принять свое отражение за высокого, худого старого джентльмена во фраке. Тут нужен кто-то другой, такой же высокий и худой. Это самое я имел в виду, когда говорил, что знаю, на кого похож убийца.

– И что вы на этом думаете построить? – спросил Бэгшоу, пристально глядя на него.

Священник засмеялся резким, хриплым смехом, странно не похожим на его обычный, мягкий смешок.

– Я построю на этом то самое, что вы находите таким смехотворным и невозможным! – сказал он.

– Что вы этим хотите сказать?

– Я намерен построить защиту Орма, – сказал патер Браун, – на том, что прокурор – лысый.

– О, господи! – тихо сказал сыщик и вскочил на ноги.

Патер Браун безмятежно возобновил свой монолог:

– Вы проследили все поступки многих людей в этом деле. Вы, полицейские, были чрезвычайно заинтересованы в действиях и поступках поэта, слуги и ирландца. Но поведение одного человека было совершенно забыто, поведение покойного. Слуга самым искренним образом удивился, когда узнал, что его хозяин вернулся домой. Хозяин отправился на банкет юристов, но внезапно ушел с него домой. Он не был болен, потому что не потребовалось ничьей помощи; совершенно очевидно, что он поссорился на банкете с кем-нибудь из своих коллег. Стало быть, именно среди его товарищей по профессии следует искать его врага. Он вернулся домой и заперся в бунгало, где у него хранятся всевозможные документы о шпионаже. Но тот его коллега, который знал, что среди этих документов есть компрометирующие его, был достаточно хитер, чтобы последовать за своим обвинителем; он тоже был во фраке, но в кармане у него был револьвер. Это все! И никто не мог разгадать тайны, кроме зеркала.