Книга Опаловая змея, страница 192 – Фергюс Хьюм

– Эй! – воскликнул Городской Глашатай, почуяв свежую новость. – Что вы имеете в виду?

– А вот что: я сам собираюсь претендовать на наследницу.

– Какая чушь!

– Вообще‐то матримониальные ставки открыты для всех, и я не вижу причин, почему бы мисс Пенфолд не выйти за меня замуж.

– Она могла бы, если бы Десмонд не стоял у вас на пути, но пока…

– А вот посмотрим, – возразил Эллерсби, закуривая сигарету. – Я влюбился в нее и собираюсь просить ее стать моей женой.

– Ставлю сто к одному, что у вас никаких шансов, – сказал Мартон, доставая свой бумажник.

– Вызов принят! – и пари тут же было заключено.

– Черт возьми, – сказал Мартон, когда эта маленькая сделка была завершена, – вы не годитесь для женитьбы… Вы пьете, милый мальчик… это очень плохо…

– О, я легко откажусь от всего этого, когда женюсь, – небрежно отмахнулся Эллерсби.

– Тогда вам придется отказаться от половины своей жизни, – грубо возразил его друг, – потому что вы, кажется, все время тянетесь к бутылке бренди.

Эллерсби рассмеялся, на этот раз обиженно.

– Если бы у вас было столько потрясений и неприятностей, сколько у меня, вы бы тоже тянулись к бренди; но не бойтесь: когда женюсь, клянусь, я покончу с этим. Кстати, хотите взглянуть на мою новую квартиру? Она уже полностью обставлена.

– Хорошо, дорогой мальчик, хорошо! – согласился Мартон, и оба джентльмена вышли из клуба, болтая об убийстве на Пикадилли и его возможных последствиях.

Пока шла эта занимательная беседа, сэр Руперт, Даукер и Норвуд ехали в вагоне первого класса в Брайтон. Как и говорил Мартон Эллерсби, «Чайка» вернулась в Англию накануне, и теперь трое мужчин отправились туда, чтобы узнать, не сможет ли леди Бэлскомб дать им какую‐нибудь информацию, которая могла бы помочь раскрыть тайну убийства Лены Саршайн. Сэр Руперт, конечно, полностью признавал истинность пословицы «Каждый сам за себя», но теперь преступная страсть его жены казалась менее важной, чем возможность спасти невинного человека от позорной смерти.

По дороге вниз Норвуд рассказал Даукеру о своем открытии, сделанном им по поводу кинжала, и детектив был крайне удивлен.

– Если, как вы говорите, – заметил он, – служанка может доказать, что сломанный кинжал находился в доме все это время, то он, конечно, не может быть орудием преступления, и все же он во всех отношениях совпадает с другим, который я взял на вилле «Клеопатра». Я вполне понимаю, что мисс Саршайн могла взять кинжал и он мог оказаться у Десмонда, но если это не орудие убийства, то где же оно тогда?

– Такие кинжалы не редкость, – сказал Норвуд.

– Конечно, но в данном случае совпадение заключается в том, что кинжалы, найденные в комнате мистера Десмонда и в доме убитой женщины, были отравлены, а Лену Саршайн убили отравленным орудием.

– Других кинжалов в доме, я полагаю, не имелось? – спросил Норвуд.

– Насколько мне известно, нет, – произнес детектив, – но я убежден, что вся тайна этого преступления кроется в разговоре между мистером Десмондом и леди Бэлскомб.

– Вы же не станете утверждать, что моя жена виновна в этом убийстве? – возмутился сэр Руперт.

– Я ничего не стану утверждать, – уклончиво отозвался Даукер, – пока не увижу леди Бэлскомб.

Когда троица прибыла в Брайтон, было уже поздно, поэтому они отправились в гостиницу «Корабль» и немного поели. Узнав от официанта, что «Чайка» стоит недалеко от пирса, они наняли лодку и поплыли к яхте. Когда они поднялись на палубу, к ним подошел один из офицеров, который хотел узнать, что у них за дело.