Книга Тайна старого морга, страница 69 – Стелла Даффи, Найо Марш

– В Англии множество маленьких городов.

– Да, но от них легко добраться на поезде до Лондона, где огни и шум. Самое большее – день пути до баров, которые открыты всю ночь, до танцев, галерей, театров и… – Она запнулась и покачала головой. – Что толку говорить? Я вернулась, и тут ничего не поделать.

– Возможно, вы привыкнете?

– Придется приспосабливаться, как ожидает от меня главная медсестра… извините, как ожидала. Буду подгонять себя под обстоятельства. В конце концов, идет война – будто об этом можно забыть.

– Вы скучаете по Лондону?

– Безумно!

В это единственное слово она вложила огромную страсть, и у Аллейна возникло странное ощущение, что он наконец-то видит настоящую молодую женщину, скрывающуюся за этим эффектным платьем и темно-красной помадой, за тщательно завитыми локонами и старательной маской безразличия и гордости. На краткий миг Розамунда выглядела совсем девчонкой, а потом внезапно будто опустились ставни, и она вновь стала той хрупкой, искусственно созданной Розамундой, вернувшись к прежним манерам.

– Все говорят, что за время моего отсутствия там случилось несколько, скажем так, «передряг», но я все равно тоскую по Лондону, как мотылек по пламени. Мне невыносимо думать о том, что происходит с этим прекрасным городом, пока мы торчим здесь, жалуясь на карточную систему – хотя это ерунда по сравнению с тем, что творится там. Пока мы получаем новости с опозданием на несколько дней или недель, опасаясь вторжения, которого никогда не случится.

Аллейн отметил про себя, что страх перед вторжением гораздо более обоснован, чем она полагает, но ему очень хотелось продолжать беседу с этой девушкой, открытой и доверчивой, поэтому он натолкнул ее еще на одно воспоминание:

– Вы с Сарой Уорн дружили в Лондоне?

– Мы немного знали друг друга. На самом деле мы не принадлежали к одной общей компании. Думаю, людям вроде вас, с традиционной работой, художники и актеры кажутся одинаковыми, но на самом деле это не так. Люди театра предпочитают работать группами, почти стаями: они отдыхают вместе, едят вместе, играют спектакли вместе. Они все – одна команда, их дух един. Художники совсем другие. Эти создания любят одиночество.

Аллейн кивнул, подумав о Трой.

– Я знаю людей, которых вы описываете, однако должен сказать, что вы не кажетесь одиночкой, с вашего позволения.

Розамунда уже открыла рот, чтобы что-то ответить, но сдержалась. Ее руки по-прежнему лежали на коленях – напряженные, как у кошки, готовой к прыжку. Инспектор видел, что ей отчаянно хочется поговорить с ним, излить душу. Несмотря на тщательно выстроенный панцирь, а может, и благодаря ему Розамунда казалась девушкой, всегда готовой к разговору с мужчинами – в вечной надежде, что кто-нибудь из них наконец разберется в ней, заставит сбросить маску и поприветствует женщину, которую раскрыл.

Аллейн напомнил себе, что сейчас не время для жалости.

– Или я полностью ошибаюсь насчет вас, мисс Фаркуарсон?

Розамунда смотрела прямо на Аллейна – настороженная и в то же время видимая почти насквозь. Инспектор испытывал стыд из-за того, что играет с ней, однако предстояло выяснить еще многое, так что он продолжит игру. Он так же прямо посмотрел в ответ, зная, что она скажет больше, если подождать, раскроет больше, если дать ей время.