Книга Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями, страница 90 – Джон Диксон Карр

– Прочтите это. – Г. М. сунул «чайное» письмо в руки Соару.

Соар прочитал его без всяких комментариев, но потом пристально посмотрел на Дервента. В его взгляде было понимание. Казалось, эти двое способны читать мысли друг друга. В чем-то они были удивительно похожи – например, в умении жонглировать словами, но над Соаром верховодили эмоции, а Дервент подчинялся исключительно логике. Хотя не исключено, что все было как раз наоборот. В любом случае держать себя в руках Соару удавалось с большим трудом.

– Присаживайтесь, джентльмены, – предложил он и присел сам на подлокотник кресла в другом конце комнаты. Тусклый свет лампы отразился в его очках. – Дервент, – сказал он, – письмо – фальшивка. Это вы его написали?

– Да. Это я его написал.

– Зачем?

– И мне хотелось бы это знать! – сердито вмешался Мастерс. Он позволил было Г. М. усадить себя в кресло, но снова привстал, не в силах справиться с возбуждением. – Вы тут много наговорили, мистер Дервент. Но так и не привели ни одной реальной, веской причины этой идиотской выходки, которая, будьте уверены, навлечет на вас немалые неприятности, потому что здесь сейчас весь уголовный розыск.

– Я объясню, если позволите. – Откинувшись на спинку кресла, Дервент изящно качнул кистью руки с зажатой между пальцами потухшей сигарой. – Полагаю, смогу убедить вас, что это был единственный способ получить необходимые мне доказательства.

– Доказательства? – переспросил Соар.

– Доказательства того, кто убил Уильяма Морриса Дартли на Пендрагон-Гарденс, в ночь на понедельник, тридцатого апреля тридцать четвертого года.

– И вы считаете, что это я убил его?

– Как ни странно, нет.

– Тогда кто?

Глаза Дервента скользнули по портрету маслом, висящему над каминной полкой. Это был портрет очень старого человека, имевшего неоспоримое сходство с самим Соаром. Даже очки у обоих были практически одинаковыми, но старик на портрете казался куда более свирепым и хитрым.

– Я уверен, что его убил ваш отец, – ответил Дервент. – И даже могу это доказать.

Дервент положил сигару на край стола, соединил ладони, ритмично постукивая пальцами, и поднял глаза на портрет, почти неразличимый в скудно освещенной комнате.

– Вы же не имеете в виду, – удивился Мастерс, – вы же не имеете в виду старого джентльмена, умершего полгода или даже год назад? Но он никак не мог убить Вэнса Китинга. Он мертв. Он…

– Вы меня неправильно поняли, – резко оборвал его Дервент. – Я не говорил, что он убил Китинга. Я сказал только, что он убил Дартли. Вот где ваше расследование пошло наперекосяк. А я предупреждал, что напрасно вы сосредоточились на Китинге, вместо того чтобы заниматься Дартли.

Г. М. издал что-то похожее на стон.

– Значит, вы додумались до этого, а? – спросил он.

Дервент с живостью повернулся в его сторону.

– Неужели вы со мной согласны? – осведомился он без особого удовольствия.

– Я хочу услышать твои идеи, сынок. Все, что ты там надумал.

– Хорошо. – Дервент прикрыл глаза. – Позвольте мне кратко перечислить – для ясности – факты, связанные с убийством Дартли.

В Уильяма Морриса Дартли выстрелили дважды из автоматического пистолета тридцать второго калибра в единственной меблированной комнате в доме номер восемнадцать на Пендрагон-Гарденс. Он лежал ничком между столом и дверью, одетый в пальто. Его шляпа и перчатки остались на стуле. В комнате были обнаружены его отпечатки пальцев, а также отпечатки пальцев грузчиков, которые доставили в квартиру мебель. Других отпечатков не было. В камине разжигали огонь, и в пепле были найдены остатки большой картонной коробки и обгорелые клочки оберточной бумаги. И коробка, и бумага не имели отношения к чайным чашкам, стоявшим на столе. Контейнером для десяти чайных пар служил темный деревянный ящик около двух футов в длину и одного фута в высоту, и он исчез вместе с оберточной бумагой, в которую был упакован.