Книга Канатная танцовщица, страница 78 – Морис Леблан

– А вы? Разве не вернетесь?

– Нет.

– Тогда я продам Рош-Перьяк.

Наступили чудесные дни, полные неведомого очарования. Все утро молодые люди посвящали раскопкам, но так как Доротея не принимала в них участия, рвение непрошеных археологов скоро остыло. Завтракали и обедали возле фургона, под колоссальным дубом в четыре человеческих обхвата, от которого начиналась аллея. Веселая болтовня, шутки, игры, ясная погода, морской воздух и общество красивой остроумной девушки так нравилось иностранцам, что дни летели незаметно, и компания часто засиживалась почти до рассвета. Никто не нарушал их покоя. Да если бы туристам и взбрело в голову осматривать развалины, их напугала бы дощечка, прибитая к дубу: «Частное владение. Вход воспрещается. Волчьи ямы и злые собаки».

Мальчики подружились с молодыми людьми. Вместе купались, играли, шутили и все семеро приходили в восторг при имени Доротеи. Доротея казалась им каким-то волшебным существом, которому все поклонялись. Доротея подробно рассказала им свою жизнь, как росла, как служила сиделкой, как скиталась по ярмаркам и базарам, как встретилась с Эстрейхером и какую борьбу пришлось ей выдержать с ним. Они не сомневались в правдивости ее рассказов, но им казалось очень странным, что княжна д’Аргонь фигурирует в роли танцовщицы на канате, странным и очаровательным. Иными словами, молодые люди влюбились.

Пылкий итальянец объяснился первым:

– Мои сестры будут счастливы назвать вас своей сестрой.

Это было на четвертый день их знакомства. На пятый день Эррингтон заговорил о своей матери, о домашнем уюте и о том, что мать его была бы очень счастлива иметь такую дочь, как Доротея. На шестой день настала очередь Вебстера, а на седьмой все они смотрели друг на друга волком и на следующее утро потребовали от Доротеи прямого ответа, к кому из них влечет ее душа.

Доротея весело расхохоталась:

– Неужто к одному из вас? Представьте себе, что у меня есть еще полдюжины кузенов и добрая сотня знакомых, готовых вступить в состязание с вами.

На девятый день ей пришлось вынести настоящую атаку, и, чтобы прекратить споры, она согласилась сделать выбор.

– Когда же? – настаивали иностранцы.

– Первого августа.

– Честное слово?

– Конечно.

После этой беседы поиски бриллиантов окончательно прекратились. Эррингтон вполне согласился с Монфоконом, что Доротея – самое лучшее сокровище на свете и лучшего наследства Богреваля нет и не может быть.

Утром двадцать четвертого июля Доротея приказала сниматься. Прощаясь с Рош-Перьяком, прощались они и с надеждой найти сокровище.

– Это потому, что вы не захотели нам помочь, – уверял Дарио. – Вы одна способны найти этот клад, за которым охотятся целых два века.

Но Доротея беззаботно рассмеялась и замахала руками:

– Забудьте о бриллиантах, милый друг.

Напрасно умоляли они Доротею сесть в поезд и отправить фургон багажом. Доротея стояла на своем, и им пришлось ехать с «Цирком Доротеи» и на каждой остановке присутствовать на представлении. Ловкость Доротеи привела их в восторг, и они не сводили с нее восхищенных взглядов. Правда, репертуар Доротеи был неисчерпаем: Доротея на Кривой Вороне, Доротея в партере, Доротея на канате, Доротея танцовщица, Доротея, беседующая с публикой.

В Нанте остановились на три дня. Доротея хотела повидаться с нотариусом. Несчастный Деларю уже оправился от путешествия в Рош-Перьяк. Он очень приветливо встретил Доротею, познакомил ее с семьей и пригласил позавтракать.