Книга Девятью Девять, страница 86 – Энтони Бучер

— Я поняла. Люди намного изобретательнее…

по крайней мере, в книжках Артура. Но этим мои открытия не ограничились. Я нашла закладку.

— Закладку?

— Да. Хотите посмотреть?

Мэтт кивнул. Конча отвернулась и расстегнула молнию на блузке.

— Старомодно, правда? — спросила она. — Но, пока модельеры не придумают для нас нормальный нагрудный карман, мы… короче, до тех пор женщинам придется выкручиваться. Одна девочка в нашей школе называла это “первым национальным банком”. И мы дразнили ее за феноменальный рост филиалов…

— Подходящий разговор для юных леди, нечего сказать. Я думал, вашими соученицами были приличные девочки.

— Мужчины не представляют, как разговаривают приличные девочки в своем кругу. Вот, посмотрите, что я нашла в книжке Артура. А потом удивляйтесь, отчего мне страшно. Удивляйтесь, отчего я вынуждена притворяться бодрой, веселой и глупенькой. Потому что я боюсь… — Она замолчала, прежде чем ее дрожащий голос успел оборваться полноценным всхлипом.

Мэтт взял закладку, еще теплую от груди Кончи — вполне естественный факт, который отчего-то его взволновал. Но и сам по себе предмет оказался достаточно волнующим, только по иной причине. Закладка представляла собой обрывок желтой ткани, точь-в-точь такой же, из какой было сшито одеяние, вынутое из мусорной печи.

Разговор Маршалла с сестрой Иммакулатой прошел гладко — даже, на взгляд лейтенанта, слишком гладко. Зюсмауль проявил незаурядную сообразительность для человека, настолько бездарного в слежке. Он не назвал своего имени и не выкинул ничего необычного, дабы запечатлеть себя в памяти монахинь и навести полицию на мысль, что его алиби искусственно создано. Он пришел в монастырь как безымянный искатель истинного пути.

Разумеется, монахини вспомнили неожиданного гостя. Подобные просьбы, как, несомненно, сознавал Зюсмауль, достаточно редки, а потому не нужно прикладывать дополнительных усилий, чтобы они запомнились. И, хотя он не назвался, сестра Иммакулата без труда узнала Зюсмауля на фотографии. Таким образом, не осталось никаких сомнений, что во время убийства Вулфа Харригана Свами Махопадхайя Вирасенанда находился в монастыре сестер Марфы из Вифании.

Другой вопрос — для чего ему понадобилось алиби? Возможно, рано или поздно удастся выжать ответ из Зюсмауля, но пока что этот вопрос тоже висел в воздухе. В расследовании убийства Харригана Маршалл не хотел полагаться на время и привычные процедуры. Он знал, что только в романах герои живут, в страхе ожидая следующего удара. Среднестатистический психически здоровый убийца — разумная и деловитая личность, которая совершает преступление, кажущееся ей необходимым, после чего перестает предаваться подобным развлечениям. Если убийство совершилось в кругу семьи и поводом послужило наследство, то причин опасаться насилия в дальнейшем не было вовсе. Но если Харригана убили из мести или для того, чтобы предотвратить новые разоблачения, тогда молодой Дункан — да и любой член семьи — находился в нешуточной опасности. Маршалл понимал: это проклятое дело нужно раскрыть как можно скорее.

Лейтенант, нахмурившись, свернул не туда и оказался в залитом солнцем дворике, поросшем всякой зеленью, незнакомой, но приятной глазу. Он уселся на залитую солнцем скамейку и задумался, во-первых, можно ли курить в монастыре, и, во-вторых, найдется ли тут поблизости телефон.