Книга Кисть ее руки. Книга 2, страница 164 – Содзи Симада

После долгих усилий он наконец достиг вершины. Пробираясь между деревьев, Муцуо оказался на поляне, где решил умереть. Там ему всегда нравилось, и он часто отдыхал в этом месте, утомившись после упражнений в стрельбе.

Это был луг размером примерно в десять цубо^[33]. Придя туда, он сел на сухие листья, отложил ружье и некоторое время тяжело дышал, чтобы успокоиться и дождаться, пока пройдет сердцебиение. Почувствовав себя немного легче, он поднял тяжелые, как камень, руки, развязал повязку на голове и положил оба фонарика на листья. Затем он развязал веревку, охватывавшую грудь, протянул ее через шею и отложил в сторону фонарь «Националь», который больше не светил. Он снял патронташ, отсоединил от пояса меч и кинжалы, развязал пояс и шнуры. Потом ослабил воротник, от чего почувствовал себя немного комфортнее.

Он долго сидел в оцепенении. Все его тело болело, и от этого мысль о скорой смерти не вызывала страха. Наоборот, он жаждал смерти, которая избавила бы его от страданий. Это чувство жило в нем всегда с момента, когда он узнал о заболевании легких. После этого он всегда ждал, что может умереть. Смерть могла наступить в любое время. На самом деле он прожил слишком долго. Из-за этого он испытал много стыда, которого мог бы избежать.

Муцуо не покидали мысли о том, как же исправить отвратительные нравы жителей Каисигэ. Разве нельзя обойтись без издевательства над слабыми? Разве не могут деревенские женщины прожить, не говоря гадости о других?

Под воздействием таких мыслей у него появилось сильное желание написать обо всем этом, чтобы поднять себе настроение. Ладно, подумал Муцуо и достал из кармана вырванные из блокнота листы бумаги и карандаш. Некоторое время назад их дал ему Сумио Тарумото. Муцуо действительно любил писать. Он уже написал завещание и оставил его в своей комнате, но перед лицом смерти все равно чувствовал себя обязанным написать что-нибудь еще. Он хотел жить и стать великим писателем, стать человеком, которым Инэ могла гордиться, но в итоге эта мечта так и не сбылась.

Рукописи «Юдзу Кайомару» и «Небесной кары 1932 года» уже были переписаны и спрятаны в чайном ящике в его комнате на чердаке. Он думал представить «Юдзу» на конкурс оригинальных сценариев для патриотического фильма, а «Кару» послать неожиданно исчезнувшей Кимиэ Сэре, но он не знал адресов, и к тому же эти идеи показались ему глупыми, так что он от них отказался.

Он положил бумагу на листья, взял фонарик, включил его и попытался в его свете сочинить предсмертную записку. Однако оба уже не горели.

Муцуо отбросил фонарик. Он обхватил себя за колени и некоторое время размышлял, как быть дальше. Вокруг было много деревьев, и из-за отбрасываемой ими тени свет луны почти не доходил до поляны, на которой сидел Муцуо.

Пока он сидел, обнимая колени и терпя постоянную боль и озноб, которые терзали его разум и тело, ночь постепенно прошла. В мае светает рано. Вскоре вокруг стало светлее, и в тумане бледного утра далеко внизу дома Каисигэ стали видны как на ладони.

Посреди этой до боли крохотной деревни он видел и крохотный двор начальной школы Каисигэ. Годы, которые он провел в ней, были самым ярким временем в его жизни. Его называли вундеркиндом, и в день, когда его назначили старостой класса, Инэ ходила по деревне и гордо рассказывала об этом соседям. В то время бабушка была единственным источником средств к его существованию.