Онлайн книга «Убийства в стиле Джуди и Панча»
|
– Это отпечаток пальца Кеппеля, – с довольным видом произнес Мерчисон. – Есть способы подделать печати, но нельзя проделать трюк с хлебными крошками, который имитировал бы ее. Это слишком хрупкая вещь. Что ж, я положил конверт в ящик письменного стола должным образом. Потом спросил, в чем суть игры. Он сказал, что, если я приду на следующее утро, он мне все расскажет. Вот и все. – Но как же стрихнин? Мерчисон выругался себе под нос. – Вот это и есть самое худшее. Я спросил: «Вы собираетесь подождать, чтобы поймать кого-нибудь с этим конвертом?» Он ответил, что, вероятно, будет спать. Я переспросил: «Спать?» Затем он достал желтоватый конверт с дозой белого порошка внутри и показал его мне. Я точно помню его слова, потому что он очень тщательно их подбирал: «Мой друг мистер Хогенауэр дал мне это и заверил, что это обычный бромид. Я ему не верю. Думаю, это снотворное. Он настаивал, чтобы я его принял. Я попробовал порошок, и он горький. Значит, это веронал»[14]. Я присвистнул. – Веронал! Так вот почему он принял его послушно, как овечка! Стоун недовольно хмыкнул. – А почему бы тебе, черт возьми, не вскрыть наконец этот конверт? Мерчисон кивнул: – Да. Он сказал мне прийти сюда завтра утром и вскрыть конверт, чтобы «увидеть честную игру». Вот это меня и беспокоит… Быстрым движением он разорвал конверт. Глава тринадцатая Возвращение Л В конверте было несколько сложенных плотных листов бумаги, исписанных крупным и корявым, но очень четким почерком. Мерчисон взглянул на первые несколько строк, и выражение его лица изменилось. – Что это? – спросил Стоун. – Прочти! – Это объяснение, – сказал Мерчисон, не поднимая глаз. – Оно датировано пятнадцатым июня, три часа дня, и адресовано мне. Вам всем лучше подойти сюда. Он разложил листы бумаги на столе посреди комнаты. Этот отчет [написано неразборчиво] послужит как объяснением для Вас, так и тестом, который на самом деле касается моего друга Хогенауэра. Вы – единственный свидетель провала или успеха этого эксперимента, который я предпринял исключительно для того, чтобы убедить моего друга в его глупости. Я никому не говорил об этом деле; как вы можете понять, мне не хотелось бы, чтобы стало известно, что дельный человек связывает себя с каким-то «одилическим» шарлатанством. Было замечено, что когда человек с научным складом ума стареет и ему угрожает атеросклероз, который может закончиться апоплексическим ударом, он часто обращается к исследованиям, которые противоречат научным изысканиям. Помимо прочего, атеросклероз приводит к затвердению артерий головного мозга; это факт, который нам нет необходимости обсуждать. Вы встречались с мистером Хогенауэром и видели, насколько он болен. В течение некоторого времени за ним наблюдали врачи; он придерживался определенных правил, пил только минеральную воду (а раньше увлекался стимуляторами) и бросил курить, хотя хранил при себе коллекцию трубок, от которых раньше получал столько удовольствия, – и при этом оставался умственно активным. Короче говоря, бывший ученый теперь одержим идеей доказать истинность ясновидения. Было замечено, что поэты не сходят с ума, в отличие от математиков. Поэт хочет возвыситься до небес. А ученый хочет вместить небеса в свою голову, и его голова раскалывается. Но давайте будем справедливы к Хогенауэру. Его вера в ясновидение (я толкую этот термин вольно) не имеет никакой связи со спиритизмом или чем-либо подобным. Это разновидность так называемого животного магнетизма, о котором в свое время спорили многие – от Месмера до Гейденгайна. Суть этого явления состоит в том, что некоторые чувствительные субъекты, находясь в гипнотическом трансе, могут точно описать предметы в комнате, удаленной от них на некоторое расстояние, – причем даже в такой комнате, о которой в своем бодрствующем сознании они ничего не знают. |