Книга Руки Орлака, страница 256 – Морис Ренар

Тогда он вытащил из волос мертвеца золотистую соломинку.

– Вы видели, господа? Видели ласточку? Эти славные пташки летают лишь средь бела дня. Стало быть, именно тогда-то, еще засветло, господина Сиприена Норма и закололи, и после того, как он перестал на что-либо реагировать, ласточка и выронила соломинку, которая осталась в его волосах для того, чтобы безапелляционно доказать вам невиновность господина Мозера!

Окружной инспектор Жером выслушал мой вопрос с искренним любопытством и с тем видом, который, пока я говорил, уже не оставил у меня сомнений в его ответе. Этот ответ, как я и полагал, был утвердительным.

– Конечно, – сказал он. – Было у меня и такое. Хотя, должен признать, подобные случаи очень редки. Обычно сначала обнаруживают преступление или же правонарушение и, уже отталкиваясь от него, выходят на убийцу или же преступника. Обратное удивительно само по себе.

– Полагаю, – произнес я, крайне заинтригованный, – полагаю, у вас это было какое-то правонарушение. Более того, правонарушение, в котором не было ничего сенсационного. Иначе – я хочу сказать, если бы это было преступление, – дело наделало бы, уж простите за тавтологию, много шума и о вашем триумфе писала бы вся мировая пресса.

Жером улыбнулся в свои седые усы, и я увидел, как к чистой синеве его взгляда добавилась слегка таинственная и ироничная нежность какого-то воспоминания.

– Нет, – ответил он, глядя на меня серьезно, – то было именно преступление.

– Тогда, вероятно, речь идет об очень старой истории…

– Это не может быть очень старая история. Ну же, подумайте.

Я задумался на несколько секунд, на протяжении которых мы не переставали смотреть друг другу глаза в глаза, но если взгляд Жерома был доброжелательным, то мой, скорее всего, растерянным и вопрошающим.

– Вам не кажется, – продолжал Жером, – что я достиг того возраста, когда подозрительными могут показаться даже лицо человека или же его поведение и поступки?

– Простите, – заметил я, – но я думал, что вас должно было встревожить, навести на след нечто иное… Например – как знать? – шрам, рубец, какая-нибудь отметина на ногтях жертвы…

– Стоп! – воскликнул Жером, вскидывая руку. – Шрам, рубец – разве это не признаки насильственного действия? Своего рода улики? Следы происшествия, которое вполне могло быть преступлением и которое интересно расследовать? Преступление само о себе объявляет, выдает себя – разве не так? Давайте поточнее определим исходные данные нашей задачи. Будем более скрупулезны, мой дорогой друг.

– Вы действительно хотите сказать, что безошибочно определили преступление по одному лишь виду преступника?

– Именно так. Но ваши слова не совсем точны. Я все же ошибся. Ошибся не в плане человеческом, а в плане судебном. Вы поймете, что я имею в виду, когда услышите всю историю.

Этот мужчина шел по тротуару прямо передо мной. Так уж вышло, что, сам того не замечая, я двигался с ним в одном темпе и невольно следовал за ним по пятам. Мое внимание привлекло лихорадочное движение его пальцев. Эти пальцы нервно дергались, указывая на то, что шедший впереди меня мужчина обеспокоен, вероятно, даже встревожен. Этого оказалось достаточно для того, чтобы он перестал быть для меня безразличным. В общем, приблизившись, я попытался разглядеть в витринах магазинов отражение его лица. Мне это без труда удалось, и, таким образом, я рассмотрел строгий профиль и живой взгляд, насколько я мог об этом судить.