Книга Руки Орлака, страница 260 – Морис Ренар

Но Хейру стало известно, что после ухода Мод деловая активность Джона Траммела сильно снизилась. Печальный и удрученный, тот вел унылое существование, выглядел упавшим духом и всем пресыщенным, находя силы лишь на то, чтобы вставлять палки в колеса своему более удачливому сопернику. Хейр выяснил, что Траммел почти каждый вечер возвращается домой, весьма скромно ужинает и до утра следующего дня никуда уже не выходит.

Мод поведала ему, что Траммел никогда не ложится раньше часу или двух ночи. До этого времени он работает в кабинете – как правило, сидя за столом и просматривая счета и накладные.

Хейр попросил девушку подробно описать ему кабинет Джона Траммела. И он узнал, что позади кресла, в которое Траммел садился, работая за столом, находится узкая дверь, ведущая в небольшой чулан, куда редко кто-либо заходит. Эта дверь была скрыта кретоновой портьерой, похожей на оконные занавески кабинета, а между дверью и портьерой оставалось свободное пространство шириной примерно в толщину стены. Забравшись в чулан через окно, можно было бы без труда встать «на посту» между дверью и портьерой и уже оттуда, несмотря на тесноту закутка, отправить Джона Траммела, как и планировалось, в мир иной.

Получив всю необходимую информацию, Хейр сунул в карман два револьвера и, удостоверившись, что Джона Траммела нет дома, проник туда с наступлением темноты. Проникнуть через окно, которое весьма безрассудно не позаботились прикрыть ставнями, оказалось для такого опытного бандита делом пустячным. По правде сказать, было видно, что Джон Траммел стал совершенно безразличным ко всякого рода опасностям и угрозам.

Хейр, уже вставивший на место стекло, которое он вынул, чтобы залезть внутрь, отчетливо различал шумы, производимые в кухне Питтертоном. В остальном доме царила глубокая тишина.

В полутьме было видно достаточно хорошо для того, чтобы продвигаться в нужном направлении. Хейр быстро достиг двери, открыл ее и, закрыв за собой, нащупал кретоновую портьеру. Все шло как по маслу. На миг отодвинув портьеру в сторону, он смутно различил погруженный в полумрак рабочий кабинет.

Оставалось лишь подождать. Давно уже привыкший терпеливо затаиваться в полной неподвижности, Хейр был к этому готов. Он прождал два часа, по прошествии которых Джон Траммел наконец вернулся домой. Хейр услышал, как тот вошел и, обратившись к Питтертону, сказал:

– Вы можете идти, Уильям. Ужинать я не буду.

На эти слова, произнесенные слабым голосом, Уильям Питтертон почтительно возразил, что это неблагоразумно, что с тоской нужно бороться более решительно, что не стоит так кручиниться из-за ухода женщины…

– Вы можете идти, старина, – повторил Джон Траммел.

В следующую секунду Хейр услышал, как открылась входная дверь кабинета, и в ярком свете, через просвечивающий цветочный узор портьеры и даже через саму ткань, которая не была двойной, взору его предстал весь кабинет. Пока все складывалось удачно.

Джон Траммел усталым жестом бросил на канапе шляпу и плащ, после чего подошел к столу и взял с него большую фотографию Мод. Он долго рассматривал снимок, затем, тяжело вздохнув, поставил рамку на прежнее место. Наконец он сел в кресло, спиной к портьере, за которой скрывался его убийца. Хейр мог бы легко застрелить его прямо в эту секунду, но он, естественно, хотел дождаться, когда уйдет Питтертон.