Книга Руки Орлака, страница 263 – Морис Ренар

Господин Робер Дикс путешествовал. Оставив город три дня тому назад, он должен был вернуться в Париж на следующей неделе. Это не доказывало абсолютно ничего.

Жером погрузился в размышления и размышлял так упорно и долго, что мсье де ля Омри не получал от него новостей в течение пяти долгих дней.

Граф снова увидел комиссара лишь на шестые сутки, часа в три ночи. Мсье де ля Омри спал крепким сном под воздействием снотворного, когда вдруг почувствовал, что кто-то трясет его за плечо.

Он увидел ярко освещенную спальню и стоявшего рядом с кроватью Жерома; плащ комиссара был белым от штукатурки.

– Вставайте, – сказал графу Жером, – мы взяли вашего вора…

Ничего не понимающий граф выбрался из постели, бормоча:

– Но как вы проникли ко мне?

– Пойдемте, мсье, пойдемте… Я проник к вам через вот эту дыру.

Уже дошедший до находившейся в другом конце квартиры небольшой гостиной Жером показывал свежепроделанную в стене брешь. Через это отверстие можно было видеть располагавшийся по соседству магазин ювелира и нескольких мужчин, на руках у одного из которых были наручники.

– Обычный «медвежатник», – пояснил Жером. – Но чтобы «работать» спокойно, ему было нужно, мсье, чтобы вы перестали являться сюда и просиживать тут всю ночь напролет. Понимаете?

– Мои инспектора прозвали его Угрем, – сказал окружной комиссар Жером. – Некоторые даже величали его Призраком. Настоящая его фамилия, однако, была Штольф, в чем, естественно, сам я не имел возможности удостовериться, ибо мы его так и не поймали. То был невероятно ловкий грабитель. Каждое из своих «дел» он проворачивал с такой виртуозностью, что нам не всегда даже удавалось понять, как именно он действовал. Порой это было сродни волшебству, и я вполне отдавал себе отчет в том, что многие из моих парней полагали, пусть и не высказывая своих мыслей вслух, что со Штольфом едва ли кто-нибудь может сравниться и что он располагает некими таинственными средствами, позволяющими ему совершать кражи и ускользать от нас. Я говорю «таинственными», а не «сверхъестественными». В головах моих подчиненных крепко засело убеждение в том, что этот шельмец поставил себе на службу самую передовую науку. Должно быть, он прошел продвинутый курс, возможно, даже сам изобретал удивительные штуковины и поразительные методы, превосходившие обыкновенный научный подход, который многие норовят соединить с наказуемым искусством взлома и грабежа…

Как-то раз – один-единственный – я чуть было его не схватил.

Я нашел в своей почте одно из тех анонимных писем, что бывают старательно составлены из печатных букв, вырезанных из газет. Это письмо было следующего содержания: «Если Вы пообещаете не требовать от меня никаких объяснений, завтра утром, в десять часов, я приду, чтобы предоставить Вам ценные сведения. Если согласны, начертите мелом крест на полицейской телефонной будке, расположенной на улице Оперы».

Я немедленно распорядился подать этот сигнал, и на следующий день, в указанный час, в мой кабинет провели невысокого, тщедушного мужчину, одетого как обычный рабочий. Его живые глаза избегали встречи с моими. Он выглядел встревоженным. Я тут же успокоил его и предложил говорить без опаски. Тогда он выпалил, сидя на краешке своего кресла и положив на мой стол дрожащую руку: