Книга Руки Орлака, страница 265 – Морис Ренар

«Ваш фонарик, – бросил я Жоржу. – Посветите мне».

Подойдя ко мне, он поднял свой электрический фонарик таким образом, чтобы тот осветил лабораторию, как только дверь откроется.

Я повернул круглую медную ручку и резко толкнул от себя дверь, которую, как оказалось, ничто не держало – ни запор, ни какая-либо человеческая сила.

В свете фонарика мы увидели стол и полки, заставленные всевозможными приборами. То действительно была лаборатория.

«Осторожно», – прошептал Жорж.

«Штольф, выходите, – скомандовал я. – Вам некуда деваться. Вам отсюда не убежать. Все выходы перекрыты… Полноте, выходите. Ваша покорность будет принята во внимание».

Никакого ответа.

Миг был из тех, которые запечатлеваются в памяти навсегда, из тех, когда нужно поступить самоотверженно – а там будь что будет.

Я вошел в этот закуток, походивший на логово алхимика. Жорж быстро пробежался лучом фонарика во все стороны, по всем углам, под столами, за нагромождениями приборов и емкостей…

Никого. Тишина. Штольфа нет и в помине.

Жорж то и дело резко оборачивался, словно опасался, что на него нападут сзади.

Кто-то на моих глазах захлопнул дверь, и, однако же, за этой дверью, в герметично закрытой комнате, никого не оказалось.

Окно и в самом деле – я в этом удостоверился – было заделано мягкими прокладками, прибитыми к раме, которая, в свою очередь, была намертво привинчена к оконному блоку. Все это утопало в пыли и паутине.

«И что вы на это скажете, шеф? Он вообще здесь или как?»

По правде говоря, я и сам уже готов был задать себе этот вопрос.

Я внимательно осмотрел дверь, чтобы проверить, не прилажено ли к ней случайно какое-нибудь автоматическое устройство. Осмотр ничего не дал: дверь была самая обычная.

Тогда что же здесь не было обычным?

Мы вернулись в первую комнату.

«Я не думаю, – сказал я, – что Штольф мог прятаться в этой комнате и улизнуть через парадную лестницу, пока мы обыскивали лабораторию. Когда вы закрыли входную дверь, Жорж?»

«Сразу же, шеф, пока вы продвигались к лаборатории. К тому же я опасался, как бы, когда мы вошли, Штольф не притаился в промежутке между стеной и открывшейся дверью, так что я все проделал очень быстро, клянусь вам! И запер дверь на ключ, а ключ сунул в карман».

И тут меня осенило.

«Вы все „проделали очень быстро“, – сказал я. – В таком случае у этой загадки может быть лишь одно решение. Давайте-ка, милейший, воспроизведем обстоятельства происшедшего!»

Я распахнул настежь дверь, что вела на лестничную площадку, и оставил чуть приоткрытой дверь лаборатории. Затем очень быстро закрыл первую и с удовлетворением увидел, что под воздействием вызванного таким образом движения воздуха дверь лаборатории закрылась сама собой – точно так же, как и несколькими минутами ранее.

Теперь во всем этом уже не было ничего невероятного. В другой день мы бы от души посмеялись, но тут так уж вышло, что Штольф оказался хитрее нас и не стал дожидаться нашего визита, и потому мы чувствовали себя слишком разочарованными для того, чтобы смеяться над столь простой и, однако же, столь полной иллюзией.

Мы обсуждали – Жером и ваш покорный слуга – одно старое дело о бандитизме, которое комиссару довелось расследовать и о котором он, по дружбе, рассказал мне когда-то во всех подробностях. Вспоминая, как Жером выступал в суде, я не преминул с удовлетворением указать на то, что судьи и адвокаты всегда относились к комиссару с глубочайшим почтением. Насколько мне помнилось, никогда не было такого, чтобы кто-либо из них не отдал должное его профессионализму, благородству характера и беспристрастности.