Книга Руки Орлака, страница 83 – Морис Ренар

Она тут же перестала плакать, когда тип с козлиной бородкой поинтересовался у них со Стефеном, что они тут делают и кто такие.

Тут уже и третий мсье, обращаясь к мадам Орлак, сказал ей как можно более мягким тоном:

– Позвольте господину комиссару закончить с установлением фактов, мадам. Если вас это не затруднит, покиньте помещение на какое-то время… И позвольте старому знакомому напомнить вам о себе…

– Господин Гастон Бретёй! – воскликнула Розина. – Вот уж не думала, мсье, что доведется увидеться с вами в столь печальных обстоятельствах!..

* * *

Именно здесь на сцене появляется тот, кто старается рассказать эту историю как можно точнее и во всех подробностях и кто извинился бы за то, что говорит от своего имени, если бы его не вынуждало это делать стремление к достоверности.

Повторюсь: мое присутствие рядом с покойным мсье де Крошаном было совершенно случайным. Спускаясь по улице Асса для утренней прогулки, я заметил, как глубоко расстроенный слуга излагал местному служителю правопорядка некое, по всей видимости, драматичное дело. Я вытащил свое удостоверение репортера судебной хроники. Крепен убедил нас, ажана и меня, отправиться на место происшествия. Так мы и сделали, в то время как он побежал к комиссару полиции. Уже после посещения участка, зная о тесной дружбе Стефена и шевалье, он счел уместным зайти на бульвар Монпарнас.

Я познакомился с мадам Орлак еще в то время, когда она работала в лавке мамаши Моне, у которой я покупал скрипичные струны, канифоль и пластинки с произведениями музыкальных классиков; и я так подружился со славной старушкой, что даже заслужил приглашение на свадьбу ее племянницы. С тех пор я больше не видел очаровательную Розину. Но ее глаза были незабываемы, и я сразу же, пусть ее красота и носила печать глубокого горя, узнал в вошедшей в мастерскую Крошана женщине некогда знакомую мне девушку.

Вот со Стефеном все обстояло иначе. Не будь с ним жены, думаю, его внешность не вызвала бы у меня никаких воспоминаний, и фамилия «Орлак» не пришла бы мне на память при виде этого невысокого, хромого и тщедушного мужчины, чьи изможденные черты лица словно застыли в страдальческой гримасе.

Он приветствовал меня с задумчивым видом.

– Значит, вы были знакомы с мсье де Крошаном? – спросил я у Розины.

Вероятно, я видел шевалье тогда, на свадьбе, но сейчас его имя ничего мне не сказало, а маска мертвеца лишь очень отдаленно напоминала его лицо при жизни.

Розина сообщила мне, какие узы их связывали, не поинтересовавшись причиной моего присутствия – оно вполне объяснялось моей профессией. Затем, уступая моей просьбе, она рассказала мне о личности мсье де Крошана, чье эксцентричное жилище привело меня в немалое изумление.

Она обвела удрученным взглядом опрокинутые стулья и разорванные полотна. От одной из портьер остались лишь лохмотья. Сбитые, в складках, ковры были усеяны кистями. Гийом, скелет, задетый во время сражения, слетел с шарниров и упал головой вниз позади пуфа. Оскар, в своем белом костюме, лежал ничком на полу.

Врач внимательно осмотрел шею трупа.

– Нет ни малейших сомнений! – заявил он. – Удушение. Видите, господин комиссар? Тут остались отчетливые отпечатки пальцев. И какие отпечатки!..

Комиссар тоже, в свою очередь, наклонился, нахмурив брови.