Книга Шифр Данте, страница 81 – Вазим Хан

Голос прозвучал даже резче, чем она ожидала, будто свист первого ядра, дающего сигнал к началу военных действий.

Фернандес напрягся.

Он медленно и грузно повернулся на стуле, а потом впился глазами в Персис. Усы его дрогнули. Персис приготовилась к взрыву, но Фернандес вдруг будто сделал глубокий вдох.

– Я был в УРИ. Регистрации на имя Франсин Крамер там нет. Значит, одно из двух: либо, приехав в страну, она зарегистрировалась под другим именем, либо не регистрировалась совсем, и в таком случае у нее были на это причины.

Персис вспомнила слова подруги Крамер, Арабеллы, и ее соседки – обе говорили, что у Франсин было непростое прошлое. Возможно, она приехала в Индию, чтобы его забыть. Возможно, как раз поэтому она решила не заявлять о себе в Управление регистрации иностранцев. Может быть, даже придумала фальшивое имя, чтобы в УРИ точно не смогли ее отследить.

Тогда она далеко не первая – немало людей бесследно пропало в многонациональном котле Бомбея.

– А что насчет врача Франсин?

– Я поговорил с консультирующим психиатром в Медицинском колледже Гранта, доктором Варуном Наиром. Крамер никогда не была его пациенткой, но он дал мне имена еще семи мозгоправов в городе, к которым, скорее всего, обратилась бы иностранка.

– Покажи мне список.

Фернандес уставился на нее, потом поднялся и подошел к столу. Он склонился над Персис, и она вдруг осознала, какой он большой. Фернандес молча раздувал ноздри и смотрел на нее сверху вниз с непроницаемым выражением лица. Потом достал из кармана брюк небольшую записную книжку, пролистал ее до страницы примерно посередине и сунул Персис под нос.

Там неровным почерком Фернандеса были выведены семь имен с адресами.

Персис смотрела на список и не понимала, зачем она попросила его показать.

Фернандес опустил руку:

– Тебе их переписать?

– Нет, – ответила Персис, глядя в сторону. – Со сколькими ты уже говорил?

– С четырьмя. С остальными связаться не получилось, но завтра я их найду.

Фернандес не двигался с места. Его грузная фигура будто вросла в пол, как дерево. Он не сводил с Персис взгляда, и она слышала, как он дышит. Момент затянулся, молчание стало невыносимым.

Вдруг взгляд Фернандеса упал на записную книжку самой Персис. Он наморщил лоб.

– Святые, – пробормотал он.

– Что?

– У тебя тут написаны имена святых. Зачем это?

Персис посмотрела на него снизу вверх:

– О чем ты?

Фернандес нагнулся и ткнул толстым указательным пальцем в загадку Хили:

– Это буквальные переводы имен библейских святых. Или, по крайней мере, персонажей из Библии. Мы их в детстве учили.

Персис знала, что Фернандес католик, и, судя по всему, достаточно ревностный. Считалось, что бомбейские католики – наследие насильственных обращений и трудов португальских миссионеров – были не менее набожны, чем обитатели Ватикана.

Персис ощутила прилив возбуждения. Она снова посмотрела на надпись:

– Ты знаешь, что это значит?

– Не все. Но некоторые я помню. Например, «восхваляющий» – это Иуда, один из «братьев» Иисуса. Он написал Послание Иуды. «Гонимый» – это Иов, праведник, которого испытывал Бог. Его история рассказана в Книге Иова. «Друг»… Возможно, здесь имеется в виду Руфь, «подруга», хотя я не уверен. Она вышла замуж за еврея и славилась своей добротой или что-то вроде того. «Любящий» – точно Филимон, это из Нового Завета. Филимон упоминается в Послании к Филимону, которое ему написал апостол Павел, пока сидел в тюрьме. Филимона обычно считают святым. Остальных я не знаю, хотя смутно припоминаю кого-то, чье имя переводится как «слуга».