Онлайн книга «Пес Ее Высочества»
|
— А ну-ка, твоя светлость, дай пройти. Герцог послушно согнул ноги. Хелен опустилась на колени возле раненого, откинула одеяло, вполголоса выругалась: рана на боку выглядела ещё хуже, чем в плече. Охранника принцессы не просто траванули, его пытались убить магией, причём такой, что с гарантией подействовала бы на оборотня. Но не то враги ошиблись с дозой, не то оборотень попался на редкость упрямый, не то присутствие герцога что-то да значило. — Он дышит, — проговорила Хелен, ни к кому конкретно не обращаясь и уже составляя про себя список нужных ингредиентов. — Пока да, — отозвался герцог. Поморщился, коротко глянул на неё из-под воспалённых, покрасневших век. — Долго объяснять. Камень не может его вылечить, я могу просить только дать ему сил, чтобы бороться с ядом. Если я уйду, это перестанет работать. — Он откинулся на подушки, пошевелил в воздухе свободной рукой, и появившийся рядом Эрик тут же сунул в неё кружку с травяным отваром. Альберт сделал пару глотков и издал короткий смешок. — Я несколько часов рассказываю Камню, почему парень должен жить. Верите, я же почти ощущаю его родным сыном. Ничто так не стимулирует красноречие и чувства, как близость смерти… Хелен недоумённо глянула на Эрика, тот приложил палец к губам и покачал головой. Она и сама понимала, что сейчас не время для болтовни — Бьорн выглядел совсем уж паршиво, да и герцог хотя и говорил, что силы парню даёт Камень, судя по всему, вкладывался не меньше. Но как же вовремя она обзавелась кусочком единорожьего рога, способного одолеть любую отраву! — Света мне, — скомандовала Хелен, сбрасывая тулуп и засучивая рукава платья. — Кипятка. Чистых тряпок. Живее, ну! Эрик бегом бросился выполнять команду. Матеуш осторожно пробрался мимо Хелен, уселся в кресло, вынул свои чётки и прикрыл глаза. Бьорн дёрнулся, застонал, жалобно и совсем тихо, и Хелен, повинуясь неожиданному порыву, ласково погладила его по голове и тихонько шепнула: — Держись, сынок. Скоро будет полегче. — Помедлила, ощущая удивление и жреца, и герцога, досадливо поморщилась и уже громче добавила: — А как очухаешься, я тебя, треску сухопутную, за мою девочку лично на вертел насажу! * * * Бьорн приходил в себя долго и тяжело. Казалось, на груди лежит каменная плита, каждый вдох давался с трудом, сквозь боль и дурноту слышались голоса, настойчиво повторяющие одно слово. Собственное имя он узнал не сразу — все мысли были заняты одним. Нужно идти. За ней. Спасти. Вернуть. Порвать в клочья тех, кто осмелился… Следующий услышанный им звук не был похож на человеческую речь, скорее на рык, рёв смертельно раненного зверя — ярость, смешанная с болью, пробирающая до костей. Рядом кто-то выругался, и Бьорн неожиданно понял, что рычал сам, что это его собственное бешенство клокочет в груди, прорываясь наружу, во рту стоит вкус незнакомых трав, и пахнет магией, людьми, табаком и кровью. В следующий миг дыхание сбилось, он закашлялся, и кое-как перекатился со спины на бок. Чьи-то руки придержали за плечи, в левом снова плеснуло болью, но это уже можно было вытерпеть — а ещё он узнал запах. Надо ей объяснить… — Госпожа… Хелен… — Да не дёргайся ты, вот ведь неугомонный! Ведьма легонько пихнула его, вынуждая лечь обратно. Бьорн попытался открыть глаза, но не удалось. |