Онлайн книга «Пес Ее Высочества»
|
— И в кого я… Эрик покачал головой и сложил руки на груди. — Знаете, что? Теперь идея пустить его по следу мне определённо нравится. Такой здоровенный шерстяной волчара, покрупнее братцев будет, а? — Бьорн с досадой глянул снизу вверх, и капитан ехидно ухмыльнулся. — Оно и правильно. Белый мех как раз и к сезону, и на свадьбе нарядно будет, а то ж несолидно маленьким пёсиком в мужья к суккубу, размерчик маловат… Бьорн всё-таки зарычал, но воспоминание о Беттине отрезвило. Он кое-как поднялся на ноги, уронил окровавленные бинты, сделал шаг, другой… — Ты куда? — окликнул герцог. Бьорн передернул плечами, скривился и сделал ещё один шаг. Ноги почти не дрожали, но каждое движение требовало сосредоточения. — За ней. — Боги, храните дураков… — пробормотал Эрик. Хватило один раз рявкнуть, чтобы капитан умолк, хотя Бьорну, в общем-то, было плевать на его мнение. Где-то внутри беспокойно метался волк, то скуля от боли, то рыча от бешенства, в крови бурлила незнакомая сила. Он сможет, он дойдёт, даже если придётся отправиться в погоню в одиночку, даже если… Ещё один шаг. Ещё. Ещё. — Бьорн! В голосе герцога зазвучал металл. Бьорн заставил себя остановиться и медленно, нехотя обернулся. Он ведь может перекинуться в новый облик, рвануть по следу на своих четырёх, и помощь ему не нужна, яда в крови больше нет, а раны скоро затянутся… Альберт Монтгомери вздохнул и укоризненно покачал головой. — Оденься, бестолочь. Эрик, вели седлать коней, живо. Капитан вполголоса выругался. Бьорн поймал его взгляд, долгую секунду они глядели друг на друга, а потом одновременно наклонили головы. — Да, ваша светлость. Эпизод 39, в котором целуют, кусают и бьют В жизни Беттины ещё никогда не было настолько тяжёлого пробуждения. Всё тело затекло, во рту скопилась мерзкая горечь, а в комнате было душно и пахло незнакомыми травами и духами — этот запах она почти могла узнать, но голова болела так сильно, что вспомнить не вышло. Кажется, это был мужчина… Или нет, слишком сладкий аромат для мужского. Наверное, она всё же простудилась и подхватила лихорадку, потому и лежит теперь в постели, на мягких подушках, укрытая тяжёлым одеялом. Замёрзла на прогулке, а ещё Бьорн ведь просил не ходить по комнате голой и босиком, а она смеялась… Ох. Бьорн! Беттина приглушённо пискнула и попыталась сесть, но не вышло — руки оказались связаны за спиной. Подробности похищения замелькали в памяти, такие острые и яркие, что она вцепилась зубами в уголок подушки и зажмурилась, чтобы не кричать. Сдавленный всхлип удержать не удалось, слёзы потекли по лицу, горячие и солёные, в голове не осталось ни единой мысли, только образ: Бьорн медленно, словно во сне, падает, зажимает рану ладонью, и из-под пальцев сочится кровь — такая красная на коже, и такими чёрными кажутся капли на каменном полу… Его убили. Из-за неё. Страшно. Больно. Боги милостивые, да почему, за что, лучше бы самой умереть, только не думать, не знать, не вспоминать… Подушка успела вымокнуть насквозь, когда Беттина услышала за дверью голоса — раздражённые, недовольные. — … Я уже говорил вам, матушка, что затея с гоблинами провалилась не по моей вине! Вы просили познакомиться с принцессой поближе и втереться в доверие — я это сделал! Вы велели подарить ей амулет, чтобы эти твари при похищении не спутали её со служанками — тоже выполнено! Мы даже были готовы напасть на охрану, но нас предупреждали об одном оборотне, и я понятия не имею, откуда взялись ещё четверо! |