Онлайн книга «Пес Ее Высочества»
|
Бьорн поискал глазами меч — безуспешно. Заставил себя подняться и выпрямиться, но новый удар магии сбил его с ног. Он уловил движение совсем рядом, вспомнил об оживших статуях, попытался вскочить, взвыл, едва не рухнул… Сильная рука подхватила под локоть и помогла удержаться на ногах. — Остынь, парень, — проговорила сгустившаяся справа темнота голосом жреца. — Моя очередь. Он вскинул руку — на ладони полыхнул золотом сложный знак, и новый удар ведьмы отразился, не причинив ему вреда. — Ты ещё кто такой⁈ — взвизгнула Гвиневра, но Матеуш, не удостоив её ответом, шагнул на площадь, на ходу засучивая рукава. — Подвинься, — возникший слева единорог хлестнул хвостом, заставив Бьорна зашипеть. — Ишь, герой… Завалил в одно рыло всех вампиров, ну куда это годится? Не мог оставить хоть одного? Бьорн рыкнул в ответ, но на перепалку времени не было. Гвиневра ударила снова, земля толкнула в пятки, и он едва успел ухватиться за единорога, чтоб не упасть. Тот издал короткое злое ржание. — Лапы прочь! Запачкаешь! На взгляд Бьорна, он вряд ли сумел бы сделать единорога грязнее, чем он был: белоснежную прежде шкуру покрывали ссадины и пятна сажи. Но огрызнуться он не успел — графиня завизжала так, что захотелось зажать уши. — Ты-ы! Не смей! Не трогай! Ты не можешь взять книгу в руки! Не посмеешь! Нельзя! Жрец ленивым жестом отразил очередной удар, подхватил с земли чёрную книгу и перевернул несколько страниц — исходящее от них сияние побледнело. Графиня взвыла, по земле прошла волна дрожи. — Нет! Не смей! Нельзя! — Можно, но не всем, — вежливо поправил жрец. — А вот творить на коленке сложнейшие ритуалы нельзя. И уж тем более прерывать их на произвольном месте… Эта книга, как мне недавно напомнили, способна в случае ошибки сожрать душу — и сейчас она весьма голодна. — Пусть сожрёт тебя! Тебя! Жрец негромко рассмеялся. — Не меня. У меня автограф автора. Он взмахнул рукой, и в воздухе на миг завис золотой росчерк. Лицо графини исказилось ужасом. Она попятилась, наступила на подол собственного платья, вскрикнула, взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие… — Можно, — повторил Матеуш, обращаясь к книге. — Бери её. Гвиневра закричала. Тёмный вихрь рванулся к ней из рук жреца, ударил, опрокинул. В следующий миг полыхнул свет — настолько яркий, что Бьорн зашипел и прикрыл глаза ладонью. В щель между пальцами он видел силуэт Матеуша: одной рукой тот опирался на спину вставшего рядом единорога, другой держал над головой раскрытую книгу. Слова его Бьорн разбирал через одно, но молитву «К свету» узнал и беззвучно зашевелил губами, повторяя. «Отец-Солнце, да очисти помыслы наши благодатным сиянием… Мать-Луна, да будет твой свет снисходителен к душам нашим… Звезда Светозарная, освети нам путь во тьме…» Повинуясь неосознанному порыву, Бьорн запрокинул голову. Нереально огромная луна наклонилась над кладбищем, любопытно глядя вниз, и на несколько мгновений светлый диск стал лицом — женским, неописуемо прекрасным. Бьорн едва не задохнулся и хотел было упасть на колени, но пошевелиться не смог. Взгляд богини нашёл его, мягкая улыбка озарила её лик, и ему показалось, что невидимая рука ласково потрепала его по макушке, наполняя ласковым теплом, невыразимой человеческими словами нежностью, бесконечной любовью — и не было во всём мире ничего, кроме этой любви… |