Книга Моя навеки, сквозь века, страница 34 – Марина Повалей

— Николай Владимирович! — стоило только Слепцову к нему обратиться, как Павлов едва кивнул. Дальше капитан смотрел сквозь пелену, уговаривая себя: так надо, дело прежде всего, Павлов – человек чести, он не станет вредить Алисе…

Смотрел, как чужие руки уверенно легли Алисе на плечи – хорошо та в плотном платье, мягко, но безапелляционно развернули и направили к столику. Как мужское лицо приблизилось почти к самому Алисиному лицу и губы что-то горячо зашептали.

Потом, сперва дело. Сделает дело, тогда и другим, своим займётся.

— Это правда? — он и сам знает, что правда.

Как знает и то, что танцовщицы и певицы – шваль одной крови. В кабаки они идут не плясать да петь – на таком не заработаешь, а себя за подороже продавать, да в тепле и сухости, а не в грязных подворотнях.

Только та незамутнённая, шальная ярость его барышни, заставила его чуть остановиться, приглядеться.

— Кто вы? — спросила Сытова в лоб, заподозрив неладное, а была бы дурой, не стояла бы над хором, да киоск не держала.

— Человек, волей случая имевший счастье свести знакомство с вами, — он рывком ослабил шейный платок, шагнул к девчонке. — А так же, человек, не терпящий несправедливости. Ты не хочешь идти туда?

Последнее он уже адресовал девчонке, что вызывала в нём чувства скорее отеческие. Её бы укутать, да супа ей дать горячего, чтобы бросила трястись.

Она помотала головой, слёзы брызнули из глаз – что плотину прорвало.

— Александра Ивановна, вы – прекрасная, умная, состоятельная женщина. Отпустите девочку, не заставляйте. Верните тому человеку деньги, любая другая рада будет с ним пойти…

— Это не ваше дело? — словно спросила, сузив глаза.

— Не моё, вы правы, — Василий склонил в покаянии голову, приложил руку к груди. — Только, будь она немного младше – годилась бы мне в дочери. К тому же, мне с трудом верится, что такая женщина как вы, сразившая меня с первого взгляда, может принуждать живое существо.

Сытова молчала.

Плохо. Очень плохо. Потому как Дина Духовская – лишь маленькая ступенька, чтобы подобраться к этой акуле, ну или страховка, если бы не удалось устроить “случайное знакомство” пришлось бы выуживать нужные сведения из певички. А знает певичка не много.

Если сейчас не ответит, придётся идти ва-банк.

На счастье, на горизонте появился официант с цветами. Он торопился, и не зря – в руках он нёс большую, во всю грудь, охапку красных роз. Лавируя между гостями, он подоспел, когда смотрительница женского хора открыла рот, но увидав цветы, протянутые капитаном, глаза её распахнулись.

— Когда же вы успели? — она отпустила костлявую девчоночью руку, зарываясь лицом в бутоны. — Или наше знакомство подстроено?

— Конечно подстроено, — он взял в свою руку её пухленькие пальчики, — самой судьбой. Кстати о знакомстве! Позвольте представиться, хоть и запоздало: Василий Александрович Слепов, тобольский, первой гильдии купец, — отрекомендовался, проследив, как испаряется смышлёная девчонка.

— Александра Ивановна Сытова, содержательница хора в Аквариуме, а в скором времени, директриса собственного театра в Москве, — она не могла говорить такое спокойно. Видно было, что женщина просто расплывается от счастья, говоря последнее.

Вот оно!

— Как московского?

Она красиво, хорошо поставлено рассмеялась.

— Будете скучать? — словно щенка, Сытова потрепала его по щеке.