Онлайн книга «Моя навеки, сквозь века»
|
Хотелось схватить её за плечи, да встряхнуть хорошенько, чтобы перестала глупости всякие делать, да стол проклятый меж ними мешал. Он потянулся даже, только вместо того, чтобы взяться за плечи, руки его аккуратно, но твёрдо взяли её лицо. Василий не ждал, он потянулся сам, не давая ей ни времени, ни пространства для манёвра. И она приняла. Распахнула губы, выдохнула изумлённо – он глотнул этот выдох, позволяла себя целовать, держалась за его затылок, словно никогда не отпустит сама. Мочи не было. Силы, выдержка – всё дало трещину. Он, действуя на инстинктах, контролировать которые уже не выходило, ласково тронул языком… пустила, застонала… Как вышло, что не было меж ними стола, что он прижимал её к себе, Слепцов не знал. Помутившемуся разуму казалось, что в месте том, где касались её пальчики, огненные ожоги оставались. Она сама… сама целовала… скользила языком по его губам, ныряла глубже… будто стала потоком, омывающим его. Сладкие поцелуи, тихие стоны, льнущее к нему девичье тело… Невозможно терпеть, ужасно тяжело и страшно прекратить, когда тело продолжает само. Надо! Надо остановиться, пока не случилось непоправимого. Нельзя, не так… не с ней… Она сидела уже на столе, а он, над ней, в распахнутой рубашке, с трудом смог оторваться от нежной шеи. — Алиса. — Вася, Васенька, — она размякшая, с закрытыми глазами, шепчет, словно в забытьи. — Не останавливайся, я прошу тебя… всё потом, что угодно… — Алиса схватила его руки, положила себе на грудь… Он ничего не мог… как противиться… пальцы сами заскользили по полушариям, заставляя Алису стонать, прижиматься к нему, губами хватать, наверно всё, без разбору, шептать, как в горячке: — Милый мой, хороший, — руки её на его груди, и Слепцов понимает, что он не в силах… что тело уже мелко потряхивает от нарастающего напряжения, что скопилось в паху. — Я ведь не железный… Её ладонь накрыла член, и мужчина застонал. Громко, хрипло… Попытался расстегнуть мелкие пуговички на платье – куда там, руки дрожали, не попадая. Она потянулась сама, ловя его губы, а Василий, словно испытывал какую-то животную потребность касаться её, отлучившись от груди, руками скользнул по тонким девичьим ногам. Платье не сняли, стянули лишь, оставив болтаться на талии. Она сама вернула себе на грудь его руку. Теперь не было слоёв ткани, лишь тонкая сорочка… пальцы дрожали… она накрыла его руку своей, слегка надавив, и у Слепцова окончательно сдала выдержка. Не было больше границ, не было условностей. Была лишь прекраснейшая женщина из всех, что он встречал, и женщина эта изнывала под ним, она просила, хотела… Сорочка повисла на платье, и он сперва губами обхватил сосок, втянул в себя, приласкал языком, массируя, играя с другой грудью… Всё потом, они всё решат потом. Сейчас же, как бы не изнемогал сам Василий, было кое-что важнее: эта женщина должна сходить с ума от удовольствия, когда он, наконец, возьмёт её. Груди, плечи, долгие, глубокие поцелуи в губы… пальцы его скользнули в лоно, она закричала, откинулась на спину. Сперва нежно, разведывая, вскоре он понял, что она готова – мечется по столу, кидается из стороны в сторону при малейшем его движении… и стонет… Белоснежные волосы распустились, разметались по дубу стола. Закрытые веки, губы, что она постоянно облизывает в исступлении, тонкие пальцы, под которыми он едва не кончил, сейчас вцепились в края стола… назад пути нет. И от него сейчас зависит, как именно эта молодая женщина станет относиться к физической стороне любви. Он уже понимает, этот раз станет первым, но, отнюдь, не последним. А вот каким и при каких обстоятельствах случится следующий… |