Книга Фотофиниш, страница 130 – Найо Марш

Аллейн взглянул на Хэйзелмира, тот едва заметно кивнул.

— Существует очень простое объяснение, — сказал Аллейн. — Третий ключ был в сумочке в нижнем ящике, где и лежал непотревоженным на протяжении всех этих событий.

В последовавшей за этими словами тишине послышался какой-то далекий пульсирующий звук; вертолет возвращается, подумал Аллейн.

Мистер Реес сказал:

— Но когда мы с Марией вышли, мы… услышали, как ключ повернулся в замке. Какой ключ? Вы объяснили то, что касается двух остальных. Она заперлась от нас своим собственным ключом.

— Мы думаем, что это не так.

— Но Мария тоже это слышала. Она так сказала. Я не понимаю, — сказал мистер Реес. — Если только… Но нет. Нет, я не понимаю. Почему Мария поступила так, как вы утверждаете? Вернулась и попыталась спрятать ключ под… Это ужасно. Почему она это сделала?

— Потому что, как я уже сказал, она поняла, что мы ожидаем найти его там.

— А! Да. Я уловил суть, но все равно…

— Монти! — внезапно крикнул Латтьенцо. — Бога ради, сделай что-нибудь с этими проклятыми ключами! Ты терзаешь мои нервы!

Мистер Реес непонимающе посмотрел на него.

— Да? — сказал он. — Правда? Прости. — Он поколебался, внимательно посмотрел на ключ, за который держал всю связку, повернулся к столу и сунул ключ в замок одного из ящиков. — Так лучше? — спросил он и отпер ящик.

Бен Руби сказал голосом, прозвучавшим выше, чем обычно:

— Я ничего не понимаю. Все, что я знаю — это то, что нам лучше позаботиться о самих себе. А что касается нашей компании — тебя, Монти, Беппо и меня — мы все сидели за обеденным столом с того момента, как ты оставил Беллу в комнате живой и в припадке гнева, и до того, как Мария подняла тревогу. — Он повернулся к Аллейну. — Это ведь так? Правильно? Ну же, скажите: это так?

— Не совсем, — сказал Аллейн. — Когда мистер Реес и Мария оставили мадам Соммиту в комнате, она не бушевала в гневе. Она была мертва.

II

В недобрые старые времена существования смертной казни говорили, как можно догадаться о том, что вынесут вердикт о виновности: присяжные избегали смотреть на обвиняемого. Нынешняя ситуация косвенно напомнила Аллейну об этой максиме. Никто не двигался. Все молчали. Все смотрели на него и только на него.

Инспектор Хэйзелмир кашлянул.

Вертолет приземлился. Звук был такой громкий, словно он сел прямо на крышу или на гравий перед домом. Двигатель смолк, и стало невыносимо тихо.

Мистер Реес сказал:

— Полагаю, прибыли новые полицейские.

Хэйзелмир ответил:

— Совершенно верно, сэр.

Кто-то прошел через холл, и через несколько секунд мимо окон прошагал сержант Фрэнкс.

— Я считаю, старший суперинтендант, что вы точно спятили, — сказал мистер Реес.

Аллейн вынул блокнот. Хэйзелмир встал перед мистером Реесом.

— Монтегю Реес, — сказал он, — я арестовываю вас за убийство Изабеллы Соммиты, и я должен предупредить вас о том, что все сказанное вами будет записано и может быть использовано в качестве доказательств.

— Хэнли, — велел мистер Реес, — свяжитесь с моими юристами в Сиднее.

Хэнли ответил дрожащим голосом:

— Конечно, сэр.

Он неловко снял трубку и уронил ее на стол. Он спросил у Аллейна:

— Я полагаю… Можно? То есть…

— Все в порядке, — кивнул Хэйзелмир.

Мистер Реес громко обратился к Хэйзелмиру:

— Это обвинение — полный абсурд. Вы наживете себе большие неприятности.