Книга Хозяйка медовых угодий, страница 43 – Ри Даль

Неужели и в этой жизни судьба настолько жестоко накажет меня? Неужели и здесь, в новом мире, я опять никого не спасу?..

Нет… Нет!

— Лина!!! — заорала в полную силу, что аж горло начало саднить.

Никто не отозвался. Я смотрела в надвигающиеся вечерние сумерки, которые из-за плотной стены леса становились ещё гуще и темнее.

— Лина!!!

Мой крик разнёсся отчаянным эхом по чаще. Вспорхнули с ветвей потревоженные птицы. Какой-то зверь издал слабый писк. И снова — тишина.

— Лина…

Я уронила подбородок на грудь. Слёзы свободно заструились по щекам. Я даже не стала их стирать, позволяя обжигать мне лицо. Но я ничего этого не чувствовала. Все ощущения перекрыла боль от ужаса и беспомощности.

— Лина… — шепнула я в пустоту.

И вдруг чья-то рука легла на моё плечо. Я подпрыгнула в испуге, повернулась…

— Лина?.. — выдохнула скорее неосознанно.

Но тут же поняла, что это не Лина.

— Ты чего это кричишь?..

Передо мной стояла женщина возрастом немногим старше Шайны. Худая, низенькая с запавшими глазами, в которых читалось искреннее беспокойство. Платье на женщине было простое, деревенское, а в руках она держала большую корзину, полную грибов.

— Я… я… я потеряла… — выдохнула я, едва справляясь с гулким биением сердца.

— Чего потеряла? — спросила женщина, оглядывая меня с ног до головы.

— Вы не видели здесь девочку? Маленькую… лет семи?

— Девочку? — она поджала губы. — Нет, не видела. Откуда же тут девочке взяться? Сюда и не ходит никто… Я вот только по грибы хожу.

В отчаянии я закрыла лицо руками и дала слезам полную свободу. Женщина наблюдала за моими рыданиями, но я уже даже забыла о её присутствии. Меня поглотило горе, и всё остальное просто потеряло значение.

— Ну, что ты? — обеспокоенно произнесла женщина. — Не плачь, не плачь… — она вновь опустила руку на моё плечо, пытаясь успокоить.

Но, увы, ничто сейчас не имело такой силы, чтобы утешить мою горечь.

— Что ж ты девочку-то одну далеко отпустила? — причитала женщина, только усиливая мою боль и добавляя чувства вины и стыда. — Лес-то тут гиблый, самовольный. И как только этот лесничий тута выживает…

Я уставилась на неё с надеждой:

— А вы знаете, где он живёт? Он может помочь…

Но мои надежды рассыпались прахом мгновенно, когда женщина только покачала головой:

— Не знаю. И никто, поди, не знает. Странный он, не наш, чужой совсем…

Может, Ксавье и был всем чужим, но для меня только в нём и заключалась последняя искорка надежды, которая уже успела остыть.

— Лина… — я снова расплакалась.

Женщина качала головой, не зная, что сказать.

— Откуда ж вы тут?.. — вздыхала она, гладя меня по грязному рукаву платья. — Да не сокрушайся ты. Не сокрушайся.

— Я не знаю, что мне делать, — всхлипнула я, а мои рыдания уже стремились перерасти в вой.

И вдруг женщина сказала:

— Давай я к старосте схожу, народ покличу.

— Что? — я посмотрела на неё, не веря своим ушам. — Вы… вы правда это сделаете?

— Ну, раз уж такое дело… — она вновь покачала головой. — Ой, беда… Да не время слёзы лить. Тебя как зовут-то?

— М..Мариса.

— Мариса, — кивнула она, и по её лицу стало понятно, что имя моё ей ни о чём не говорит. — А дочку твою?

Я хотела сказать, что Лина мне не дочь, но передумала. Сейчас это было неважно.

— Лина. Лина её зовут. Она вот такого примерно роста, — я показала рукой на уровне чуть выше своей талии. — У неё волосы такие мягкие, русые, заплетены в две косички…