Книга Хозяйка медовых угодий, страница 63 – Ри Даль

Ксавье шёл рядом. Он выглядел, в общем-то, как всегда, может, лишь слегка более угрюмым. Но я уже не сомневалась — он что-то скрывает. И дело было не только в том, как легко ему далась ложь о семенах (он врал во спасение, и за это я была ему благодарна), однако напряжение, исходившее от него, и излишняя молчаливость говорили громче любых слов. Он что-то таил, и это грызло меня, как червь в яблоке.

Мы шли молча, только Лина щебетала, собирая по пути сухие стебли для будущих корзин. Я косилась на Ксавье, пытаясь поймать его взгляд, но он так ни разу не встретился со мной глазами. Воздух был густым от запаха пыли и хвои, и я чувствовала, как пот стекает по спине под платьем. Наконец, когда Лина убежала вперёд, чтобы проверить, не взошли ли новые ростки на грядке, я не выдержала.

— Ксавье, — начала тихо, стараясь говорить без всяких обвинений, — тебя долго не было… А потом появился так внезапно… Где ты был?

Он не замедлил шаг, но я заметила, как его челюсть напряглась. Тёмные глаза скользнули по мне, но тут же вернулись к тропинке.

— В лесу, — ответил он коротко, как всегда. — Охотился.

Я нахмурилась, чувствуя, как раздражение нарастает.

— Охотился? — переспросила я ускоряя шаг, чтобы идти вровень с лесничим. — И та увлёкся охотой, что не приходил почти неделю?

Он остановился так резко, что я чуть не налетела на него. Его лицо было близко, слишком близко, и я увидела в его глазах вспышку — то ли гнева, то ли усталости.

— Мариса, — сказал он, понизив голос, чтобы Лина не услышала. — Не все вопросы требуют ответов. Иногда лучше не знать.

Я хотела вспылить, сказать, что устала от тайн, от его молчаливости, но Лина уже звала нас, махая рукой. Я заставила себя проглотить слова, которые так и скребли мне горло.

— Ладно, — пробормотала, отводя взгляд. — Охотился, значит, охотился.

Мы продолжили путь, но напряжение висело между нами тяжёлым туманом. Пока что мы замяли разговор, но знала: сомненья никуда не денутся. Они будет грызть меня, покуда я не выясню правду.

Мы добрались до пасеки. Лина тут же бросилась к ульям, а я занялась ужином — разожгла очаг и принялась готовить похлёбку. Когда блюдл закипело, я разлила её по мискам и вручила каждому свою порцию. Лина ела жадно, попутно болтая обо всём, что приходило ей на ум. Мы же с Ксавье всё больше молчали. И это было нехорошее молчание, тягостное.

Когда ужин закончился, и Лина, утомлённая днём, начала клевать носом, я уложила на кровать. Она быстро уснула. Я подошла к лесничему, который тем временем помогал прибираться после нашего ужина.

— Ксавье, — сказала я тихо. — Останься у нас на ночь. Переспишь здесь, как в прошлый раз. Нам с Линой спокойнее, когда ты рядом.

Он поднял голову, его глаза встретились с моими, и на миг мне показалось, что он откажется. Но потом кивнул, словно решившись на что-то.

— Хорошо, — ответил он просто. — Честно говоря, устал. Так что с радостью лягу прямо здесь.

Я постелила ему шкуру в углу, как раньше, и легла рядом с Линой, но сон не шёл. Я ворочалась, вслушиваясь в дыхание Ксавье — он уже уснул или ему тоже не спится? Я пригляделась к тому углу, где он лежал. В течение несколько секунд наблюдала — Ксавье ни разу не пошевелился…

Его дорожная сумка лежала у стены — она притягивала мой взгляд, как магнит. Я знала, что не должна так поступать, но любопытство — или страх — было сильнее. Когда луна поднялась высоко, и дыхание Ксавье стало глубоким, я тихо встала, подхватила сумку и выскользнула наружу.