Книга Хозяйка медовых угодий, страница 89 – Ри Даль

— Спасибо, крошка. Ты... ты как маленькая фея. Я... я буду рада учить тебя этикету. Если Мариса позволит.

Подготовка к торжеству пошла полным ходом. Поместье украсили: сады усыпали лепестками роз и лаванды, флаги с гербом фон Лир — серебряным деревом на зелёном поле — развевались на ветру. Вскоре прибыли гости: герцог Эдмунд с советниками, крестьяне с пасеки — Брад, Эсмира, Ной, — даже купцы, что брали наш мёд. Пасеку на время оставили на Шайну — она присматривала за ульями, поливала поля.

Платье для меня сшили в столице: белое, как свежий воск, с вышивкой пчёл и цветов — подсолнухов, клевера, лаванды. Оно сидело идеально, подчёркивая фигуру, которую я обрела от работы на пасеке — сильную, но женственную. Ксавье был в тёмно-зелёном камзоле, с мечом на поясе — граф, но и лесничий в душе.

Церемония прошла в саду, у фонтана. Жрец — пожилой мужчина в белой мантии — благословил нас, держа в руках венки из медоносов.

— Ксавье фон Лир, берёшь ли ты Марису Орвель, Медовую леди, в жёны? — спросил он, и голос его эхом разнёсся по саду.

Ксавье посмотрел на меня, его глаза сияли.

— Беру. Навсегда. В радости и в беде. В болезни и в здравии.

— Мариса Орвель, берёшь ли ты Ксавье фон Лира в мужья?

Я сжала его руку, голос мой дрожал от эмоций:

— Беру. Навсегда.

Мы обменялись кольцами — моё с пчелкой, его — с деревом. Поцелуй был долгим, под аплодисменты гостей. Лина стояла рядом, в розовом платьице, держа корзинку с лепестками, которые она разбрасывала.

— Мама... Папа... — прошептала она тихо, когда мы отстранились. Это было впервые — и сердце моё растаяло.

— Лина... — я обняла её, слёзы потекли из глаз помимо воли. — Да, милая. Твои мама и папа.

Ксавье подхватил её на руки.

— Наша дочь. Лина фон Лир. Маленькая графиня.

Пир был роскошным: столы ломились от мяса, пирогов, вина. Герцог поднял тост:

— За Медовую леди и графа! За любовь, что оживила земли!

Гости танцевали до ночи, а мы с Ксавье ушли в спальню — просторную, с камином и видом на сад. Ночь была нежной: он целовал меня медленно, раздевая и шепча:

— Ты... моя. Навсегда.

Я отвечала, чувствуя тепло его кожи, силу его объятий.

— Да... Навсегда.

После свадьбы мы окончательно переехали в поместье — я, Ксавье, Лина. Шайна осталась на пасеке, но приезжала часто. Пасека расширялась: мы наняли работников — крестьян из деревни, — построили новые улья, засеяли поля подсолнухами и фацелией. Я ездила туда почти ежедневно: проверяла рамки, откачивала мёд, учила новичков.

— Вот так, — показывала я молодому парню, надевая сетку. — Дымарь — чтобы успокоить пчёл. Рамку вынимай медленно, ищи матку — она длинная, с отметкой.

Мёд охотно закупали: в столицу, даже в соседние герцогства. А медовые угодья росли и ширились..

Элис учила Лину шитью, этикету, даже пению.

— Мариса... сестра, — сказала она однажды, обнимая меня. — Ты... часть семьи. Спасибо, что вернула мне брата. Я уж боялась, он никогда не вернётся из своего отшельничества.

Примерно через год я как-то утром внезапно почувствовала тошноту, и поняла, что скоро наше семейство станет ещё больше.

Ксавье был в настоящем восторге:

— Ребёнок... Наш! — он не мог нарадоваться, а ещё больше не мог дождаться появления наследника. Хотя, думаю, всё-таки немного тревожился, но тревоги его не оправдались.

Моя беременность прошла легко. Я работала на пасеке до последнего, даже когда уже отчётливо ощущала, как малыш толкается. Роды прошли в поместье, в прсутствии повитухи. Сын родился крепким, с тёмными волосами, как у Ксавье.