Книга Хозяйка медовых угодий, страница 91 – Ри Даль

Сегодня утро выдалось ясным, солнце золотило поля. Я спустилась с холма к ульям, где работники — теперь их было больше двух десятков — проверяли рамки. Молодой парень, сын Брада, старейшины деревни, надел сетку и дымарь.

— Леди Мариса, доброе утро, — сказал он, кланяясь. — Пчёлы активны сегодня. Смотрите, матка в этом улье отложила кучу яиц. Рой крепкий.

Я кивнула, надевая свою сетку — старую, потрёпанную, но самую любимую.

— Хорошо, Том. Давай проверим. Дымарь сначала — лёгкий дым, чтобы не паниковали. Рамку вынимай медленно, от края. Видишь? Здесь расплод — белые личинки, здоровые. А вот мёд — запечатанный, янтарный. Откачаем через неделю, когда подсолнухи отцветут.

Мы работали бок о бок: я показывала, как перенести рамку с расплодом в новый улей для деления роя, подкормить сиропом с мятой для силы. Процесс был отточен: дымарь успокаивал пчёл, ножом срезали забрус — восковую крышку сот, медогонка крутилась, выжимая мёд в бочки. Аромат стоял — сладкий, с нотками солнца и цветов.

Это был мой ритуал: каждый день — осмотр, полив полей из канала, который мы с Ксавье восстановили. Земли оживились: засуха ушла в прошлое, крестьяне сажали медоносы, их пасеки тоже множились.

Вернувшись в поместье к полудню, я услышала смех детей. Антон, наш сын, девяти лет, бегал по саду с деревянным мечом, стараясь подражать Ксавье. Тёмные волосы растрепались, глаза сияли озорством.

— Мама! Смотри, я — граф-воин! Защищаю пасеку от волков! — крикнул он, размахивая «мечо»".

Рядом Соня, семилетняя, с светлыми косичками, как у моей потерянной дочери, собирала цветы для венка.

— Мама, а можно мне с тобой на пасеку завтра? Я хочу помочь с ульями.

Я обняла их обоих, чувствуя тепло в груди.

— Конечно, звёздочка. Антон, ты будешь охранять, а Соня — кормить пчёл.

Ксавье вышел из дома — всё тот же сильный, с седеющими висками, но глаза всё также были полны любви. Он поцеловал меня в щёку, обнял за талию.

— Как пасека сегодня? — спросил он тихо, его голос — как всегда, действовал на меня успокаивающе.

— Процветает. Новый рой разделили, мёд зреет. А ты? Лес проверил?

— Да. Источник течёт чисто, канал в порядке. Всё, как мы мечтали. Мариса... эти десять лет — лучшие в моей жизни.

Я прижалась к нему, вспоминая нашу ночь после свадьбы, признания в любви, рождение Антона и Сони. Мы воспитывали их в любви: Ксавье учил Антона фехтованию и лесным тропам, я — Соню травам и пчеловодству. Они росли крепкими, любопытными, с радостью впитывая знания, которые мы им давали.

Лина — теперь семнадцатилетняя красавица, с длинными косами и уверенной улыбкой — вышла из мастерской, которую мы специально для неё построили неподалёку от поместья. Она открыла её два года назад: лавандовая мастерская, где создавала саше, масла, свечи. Идея родилась из её детских фантазий — тех саше, что некогда растопили сердце Элис.

— Мама, папа! Смотрите, новый заказ из столицы — сто саше с лавандой и мятой для сна. И масла — для ванн, целебные. Шайна помогла дистиллировать.

Шайна вышла следом — ей было около пятидесяти, но она держалась бодро, живя в домике при мастерской. Она давно и прочно стала частью нашей дружной семьи.

— Ох, Лина, ты мастерица, — сказала Шайна, вытирая руки о передник. — Я научила тебя стежкам, но ты превзошла. А масло... мы дистиллировали вчера: лаванду собрали свежую, залили маслом-основой, нагрели на пару. Аромат — чистый, успокаивающий. Для герцога — специальный флакон.