Книга Дочь мольфара, страница 13 – Ри Даль

Агнешка удивлялась отцу, втайне хвалилась им, но истовой его покорности не могла разделить. Не понимала, отчего мольфар никогда никого не гонит, даже самого поганого из людей. Отчего не требует платы по делу, когда кажная работа имеет свою цену, а Штефан немало трудится за так.

Но она не роптала. Лишь хотелось порой что-то принести с ярмарки — цветастый платок или серьги, звенящие круглыми бусинами, или браслетку, кованую умелым кузнецом. А больше всего манили её те медовые, глянцевые, прозрачные, как горный янтарь, леденцы на длинных палочках. Бывало, какой-нибудь добрый торговец одаривал за красоту молодых девиц такой сладостью. Но Агнешка знала, что, даже будь у неё пара медяков, и тогда ей могут не продать желаемого.

С того скверного дня на службе отца Тодора сельчане за три версты обходили темноокую девушку. Они шептались, сплёвывали через левое плечо, осеняя себя крестом. Они боялись, не подозревая, что Агнешнке страшнее, чем любому из них, во много раз.

И всё-таки она набралась храбрости дойти до Боровицы в субботнюю ярмарку. Разнолюдная толпа бродила между рядов, почти не обращая внимания на прочих гостей. Базарный гомон был совсем непривычен после долгих дней горной тиши. Агнешка укрылась в серую шаль и стала осторожно передвигаться от одной лавки к другой, украдкой прячась за спинами и лишний раз не показывая лица.

Среди людей она вскоре заметила Лисию — свою рыжую подругу с пугливыми глазами. Та стояла с матушкой, которая выбирала связку баранок потяжелее.

— Одномастные они, — ворчал продавец. — Все по трёх десятков штук.

— Ты меня не учи уму-разуму, — перечила ему вдовая Юфрозина. — Я и так учёная и сама лучшее выберу.

Лавочник обречённо вздыхал, а Юфрозина всё перебирала связку за связкой, ни одна из которых ей лучше никак не нравилась.

Агнешка решила помахать подруге — просто поприветствовать, отправить скромную весточку, мол, жива-здорова, рада видеть. Однако Лисия, едва завидев знакомый взгляд чёрных глаз, дёрнулась, как обожжённая.

— Чего это ты? — вскинулась Юфрозина. — Ты ровно стой, а не то, что люди подумают? Не хватало мне ещё припадочной.

Лисия опустила глаза долу. Ей хотелось тоже показаться Агнешке и тоже дать ей знак. Но не могла. Матушка Юфрозина теперь вдвойне строже блюла, с кем водится её рыжая несчастливица. И заметь она сейчас мольфарову дочь, обеим подругам было бы несдобровать.

Агнешка вздохнула украдкой и побрела дальше. Она заметила на одном из лотков горящие янтарные огонёчки леденцов. Всё-таки прибыл тот продавец, что всегда торгует разными замечательными снедями. У него и орешки в патоке, и пряники в белёсой глазури, и чёрные вяленые ягодки винограда, и те самые яркие, трескучие под зубами сладкие петушки.

Девушка подошла к прилавку, аккуратно вытащила из-под шали вязанку лука.

— Поменяй, дяденька, на петушка, — попросила она.

Равнодушно пожав плечами, лавочник принялся вытаскивать угощение, но, только он протянул заветный леденец Агнешке, как в очах его полыхнуло опасное узнавание.

— Ты мольфарова дочь? — прогремел дядечка. — А ну, пшла отсюдова!

Он погрозил кулаком, и Агнешке пришлось отойти подальше, чтобы волосатая рука народного возмездия не дотянулась до её лица.

Однако уходить насовсем она не стала, а застыла в каком-то тихом молчаливом ужасе. И не грозный лавочник со своим кулаком отныне пугал её, а нечто худшее, гораздо худшее.