Книга Дочь мольфара, страница 40 – Ри Даль

— Бежим! — Агнешка рывком сдёрнула Илку с места.

Если б могла, на горбу бы её понесла — не рассыпалась. Но даже Агнешка при всей своей природной выносливости оказалась не всесильна. Силы покидали и её. Она бежала и тоже постепенно задыхалась. А Илка всё падала, потом снова падала. Агнешка её подымала, опять пускалась бегом.

Если в лес успеть, она знает надёжные места для укрытия. Никто этого леса лучше неё не ведает. А для Агнешки там каждое деревце — родное. Только б с равнины суметь скрыться…

Илка вновь споткнулась, полетела кубарем. Агнешка поймала её, да сама тотчас потеряла равновесие — растянулась в снегу.

А лес — вот он — рукой подать. Уже минуло взгорье, уже камни под ногами всё реже и мельче. Вот же — спасительный лес…

— А ну, стой, гадина! — отец Тодор выдрал Агнешку из сугроба за воротник. — Сейчас тебе худо придётся!

— Не тронь! — заорала Илка.

Она кинулась отскребать непосильный для её возможностей хват, и, конечно, потерпела неудачу. Святой отец толкнул Илку так, что она и охнуть не успела.

Пока одна девушка барахталась в снегу, пытаясь подняться, Тодор принялся колотить вторую, что была явно сильнее. Агнешка брыкалась отчаянно. Священник тащил её куда-то прочь, обратно — к церкви.

Кое-как Агнешка вывернулась из захвата, мазанув по священной морде варежкой. Отец Тодор вмиг озверел. Он бухнулся на колени, а встал уже с корягой наперевес.

Размахнувшись как следует, он намеревался огреть блудницу по спине. Агнешка убегала и не видела, что происходит сзади.

— Ах, ты ж сатанинское отродье! — взревел священник. — На тебе!

В последнюю секунду прямо перед дубиной мелькнула голова Илки. Ветвистая коряга раскроила её прекрасное лицо наискось, а твёрдый сук ударил прямо над ухом, содрав пласт кожи вместе с белыми волосами.

Илка упала замертво.

Широко распахнутыми голубыми глазами она бессмысленно глядела в низкое зимнее небо. А под ней росло и растекалось ярко-алое озерцо.

— Илка! — закричала от горя Агнешка.

Второй удар получился таким, как рассчитывал отец Тодор. С первым он слегка промахнулся, а второй ломанул уже наверняка. Агнешка пала без сознания рядом с подругой. Но, в отличие от Илки, Агнешка ещё дышала.

Отец Тодор бегло оглядел дело рук своих. Перекрестился.

Затем взвалил Агнешку на плечо и спокойным шагом направился вверх по склону.

———————————————

Стужень (или студень) — одно из славянских названий декабря.

Зернь — азартная игра, навроде игры в кости.

Солнце клонилось к закату. Запорошил снежок.

Лисия поторапливалась до дому, боясь, что матушка может снова начать ругаться. Хотя ругань её давно стала обыденной и мало связанной с текущими событиями. Но и торопливость Лисии стала в свою очередь частью семейной привычки. Она уже не умела не торопиться.

Потому подгоняла себя и нервничала, что снова припаздывает.

Однако кое-что всё-таки заставило её остановиться.

— Илка?.. — прошептала девушка вмиг занемевшими губами. — Илка…

Она подбежала к распластанному на дороге телу.

Снег уже начал заметать алые следы, но снежинки таяли в кровавой луже, а из открытой раны продолжал течь ручеёк, унося с собой последние капли жизни.

— Илка!

Лисия приподняла израненную голову подруги. Подняла бережно, как только-только родившееся дитя. Сидя на снегу, Лисия не ощущала морозного холода, однако холод иной природы тотчас пробрал её изнутри.