Книга Дочь мольфара, страница 43 – Ри Даль

Запах… Такой знакомый и далёкий. Тяжёлый запах. И вместе с тем — благословенный.

Запах ладана.

Агнешка так сильно скучала по нему и часто вспоминала тот протяжный тлеющий дымок, доносящийся из кадила и устилающий сизой дымкой всё убранство церкви. Запах ладана грел и окутывал, дурманил, навевал светлую грусть и манил за собой.

Но так было раньше.

Сейчас запах ладана неприятно щекотал ноздри, будто предвещая что-то нехорошее, злое, мрачное. Сейчас этот запах казался вдвойне тягостным, но вовсе не томной божественной негой, а угарным душным томлением, будто бы кто-то закрыл Агнешку в горящей печи.

Она попробовала вырваться, пробить себе ход, но заглушку намертво привалили чем-то тяжёлым. Оставалось лишь орать, взывая о помощи. Но и это почему-то оказалось для неё непосильной задачей.

Агнешка взвыла, напрягая все свои силы, и наконец выбралась из чудовищного видения, где она сгорала заживо.

Однако реальность оказалась не менее страшна.

И в ней тоже присутствовал огонь — горели все свечи в церкви, все лампады. Но ярко освещённое пространство будто соткалось из одной сплошной темноты — не помогал ни свет огня, ни свет божественных ликов на стенах.

Тьма была осязаема и подлинна, насколько может быть подлинным нечто на земле. И Агнешка сразу поняла, кто источал эту тьму, кто был её хозяином и проводником — отец Тодор.

Он стоял рядом с кадилом в одной руке, с пудовым крестом — в другой. Кадило раскачивалось мерно, точно отсчитывая секунды до момента, когда Агнешкина жизнь иссякнет, как иссякла уже жизнь Илки. Крест сверкал чистым златом, хотя чистота этого злата была омыта слезами множества людей. И муки их многократно превосходили совершённые грехи, но золото требовало блеска, золото требовало новых слёз.

Их требовал отец Тодор.

Не Господь. Господь ничего не требовал. Как сказано в Учении, Господь любит всех своих детей. Всех. Каждого.

Кого же тогда любил отец Тодор?.. Какой любви он учил?.. И мог ли он вообще кого-то чему-то научить?..

— Я преподам тебе урок, ведьма! — взревел священник, и голос его прокатился ржавым трубным эхом по сводам храма.

Агнешка дёрнулась, но сей же час поняла, что не может двигаться. Руки её раскинуты в стороны и стянуты верёвками, а сама она лежит спиной на алтарном столе. Позади, прямо над головой высился крест, а впереди у ног — отец Тодор. И он был намного выше креста, намного выше лежащей девушки. Его фигура являла собой сгусток непримиримой тотальной тьмы, а хищные глаза разили убийственной жестокостью.

— Ты будешь наказана по грехам своим! — грохотал отец Тодор. — Ты ответишь за все свои злодеяния!

— Я ничего не сделала!.. — попыталась оправдаться Агнешка, даже не понимая, в чём её могут обвинить.

Отец Тодор сверкнул жёлтыми зубами.

— Ты! — проревел он. — Ты — порочное дитя Сатаны! Ты меня искушала и уводила с пути истинного! Ты меня совращала! Ты прельстила меня, гадкое существо!

— Я?.. — проронила девушка, дрожа всем телом. — Но я…

— Ты — Дьявол во плоти! Ты — недостойная мразь! Порождение нечистой силы! С первого дня, как я увидел тебя здесь, в деревне, с того дня ты поработила мои мысли! И я остался, чтобы бороться с тобой! Бороться с истинным злом! И сегодня я нанесу тебе сокрушительное поражение!

— Нет… Я ничего такого не делала… Пожалуйста, отпустите, святой отец!