Книга Дочь мольфара, страница 75 – Ри Даль

Янко вдруг остановился, как вкопанный. Даже дышать перестал, а глаза у него превратились в широкие чёрные блюдца, которые моментально остекленели. И в тех чёрных стёклах отразилось бледное девичье лицо. Было оно так же прекрасно, как и при жизни и, может, даже ещё немного краше, если не обращать внимания на мертвенную бледности кожи.

Агнешка будто бы стала немного фарфоровой, немного прозрачной, немного не собой. И вместе с тем она обрела особую привлекательность — неземную, таинственную, неуловимую.

Но главное — она была жива.

Той ли жизнью, что раньше, или какой-то иной, Янко пока не понимал. Да и было ему всё едино, потому что любая бы жизнь сгодилась, лишь бы жить её вместе с возлюбленной.

Сейчас возлюбленная стояла на одной из болотных кочек. Мягкий свет блудичек кружил над ней, точно огромные мотыльки возле горящей свечи. Агнешка была одета в простую белую рубаху, волосы её, как всегда, сплетались в две толстые косицы, а руки и ноги остались совершенно беззащитны перед сыростью и снегом. Оттого Янко первым делом захотелось обогреть любимую.

— А ну, стой! — потребовала Юстына, на сей раз вовремя заметившая опасность. — Янко, отвернись от неё! Отвернись!

— Да как же тут отвернуться?.. — пробормотал он сонно. — Это ведь Агнеш — моя невеста…

— Это не твоя невеста! — ругалась лисица. — Это мавка! Она играется с тобой! Сгубить тебя хочет!

«Так пусть губит…» — подумал Янко, улыбаясь собственным мыслям.

Он ни капли не сомневался, что перед ним его возлюбленная. Он не мог ошибиться. Не только по волосам и лицу он это определил, но и по каким-то невидимым чёрточкам, по какой-то внутренней дрожи, что немедля распространилась по телу, когда Янко заметил стоящую в лесу девушку.

Он протянул к ней руки. Она протянула ответно.

Он сделал к ней шаг. Она тоже вроде пошла навстречу.

— Янко! Дурень! — закричала Юстына. — Очнись! Очнись же!

Но было уже поздно кричать, поздно предупреждать. Да и в одиночку лисица вряд ли бы сумела остановить влюблённого мужчину, который вознамерился обнять любимую женщину. Тут уж никто был не властен.

Янко, не раздумывая, наступил в мягкую почву. Его сапог сию же секунду сцепило трясиной, а тело начало проваливаться в густую булькающую кашу. А Янко всё глазел на Агнешку, тянулся к ней. Их ладони разделяло расстояние тоньше девичьего мизинца.

Но потом с Агнешкой что-то случилось. Переменилась она резко в лице. А её прекрасный рот разорвало до самых ушей, будто треснувший шов. Изо рта выскочили длинные тонкие зубы, точно забор. А в лицо Янко пахнуло могильной плесенью вместе диким криком, который издала мавка.

Она напрыгнула на парня и вцепилась ему в шею, готовясь испить его крови. Вдвоём они стали уходить вглубь трясины. Юстына носилась по краю безопасного клочка земли, продолжая причитать и звать Янко.

Он не слышал её причитаний. Да и изменений в поведении любимой он как будто бы не замечал. Для него Агнешка осталась такой же красавицей, и новый её страшный язык он почему-то легко понимал.

— Ты голодная? — спросил Янко, когда его уже затянуло в болото за плечи. — Ну, так ешь, любимая. Ешь.

Мавка хищно завизжала, ещё сильнее раскрыла пасть, ещё глубже впилась когтями в живую плоть. Её вопль ударил по ушам страшной, оглушающей волной. Юстына вжалась мордой в снег и, как могла, прикрылась передними лапами.