Книга Рипсимиянки, страница 121 – Арм Коста

– Я желаю жить в скитаниях, чем в стенах темницы! – вспыхнула, словно огонь, Мания. – Зачем жить? Бог нас сделал свободными людьми, а не рабами власти! Я, ты, – послушница указала пальцем на Рипсимию, – и даже они, эти глухонемые стражи, рождены в свободе! Желаю вовсе не жить, чем идти на условия безбожников! – она рухнула на скамью, скрестив руки на груди.

– Скоро ты заткнёшь свою глотку, глупая девка, – пробасил страж по ту сторону двери. – Погибнешь от собственного ножа, гнусного и грязного языка, и старшая пойдёт следом за тобой, всему свой час. Таких, как ты, нужно сразу обезглавить, чтобы пустая голова видела свободу отдельно от тела в холодной и сырой земле, ибо нечего поливать помоями армянского владыку. Волю увидишь, умерев!

К позднему вечеру Мелкум, а затем и Тиридат узнали обо всём, что говорила о них Гаяния. Царь в порыве злости, проклиная и ругая самыми скверными словами старшую из дев, грозился убить непокорную и хитрую женщину, воинственно настроившую христианок против повелителя Армении.

Утром с рассветом, когда ветер утих и степи только-только начали согреваться под лучами солнца, у стен дворца вырос Вардан. Слуга, посланный Мелкумом, подлетел к нему, передав одну лишь фразу: «Мелкум вызывает тебя на срочный разговор, только ты видел то, чего не видел никто».

***

– Одна мокрая курица, девушка, плюнувшая в лицо императору Диоклетиану, а затем бежавшая в Египет и Армению, исповедующая христианство, встретилась тебе, мой дорогой воин. Сейчас мои слова покажутся тебе жестокими и, возможно, оборвут внутри тебя всё живое и трепещущее, но ты должен знать, что встретил свою любимую Рипсиме благодаря мне! Я вывел тебя на неё, ибо за этой предательницей все мы долго вели охоту.

– Нет отравы сильнее, чем эта… Как? Предательница? – взявшись за голову, прошептал Вардан.

– Я в неоплатном долгу пред тобой, воин, – Мелкум встал с кресла, одёрнул свои кожаные одеяния и выпрямился. – Ибо верно и безотказно служишь царю и государству, не поддаваясь на чары неуловимой непокорной христианки, – откашлявшись, произнёс царский советник.

– Я же так влюбился! – вскрикнул Вардан, забывший, что стоит возле Мелкума.

– Постой! Тише! – Мелкум обеими руками схватил Вардана за плечи и усадил на большое и широкое кресло, положив ему под спину красную шёлковую подушку. – Не нужно кричать о любви к недостойной. Тс-с-с! Даже царь не должен знать о твоём разочаровании. Выполни последнюю мою просьбу – просьбу, крайне важную для нашего государства: тебе нужно войти со мной в зал, посмотреть на присутствующих женщин и указать пальцем на Рипсиме.

ГЛАВА 23. ТЫ МОЖЕШЬ НАЗЫВАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ

Над горизонтом высоко вознеслось солнце. Горячий воздух сжимал грудь, превращал тело в мокрое, липкое, уставшее, обессиленное. На дворе и во дворце стояла неимоверная духота. Дверь в зал открылась так, будто кто-то невидимой рукой её толкнул – вошёл правитель. Тёмные глаза, наполненные нетерпением, любопытством и озлобленностью, бегали по углам комнаты и останавливались на каждой деве, представшей перед ним; словно жуки – точильщики дерева, они грызли взглядом каждую, пытаясь разузнать, где же Рипсимия, где её прекрасные уста. Мелкум вбежал следом за царём, а затем о чём-то коротко ему доложил – судя по растерянному виду советника, дела Персии шли в гору и тащили Армению вниз. Тиридат махнул рукой, подав ему знак замолчать, – не до Персии владыке, когда решаются дела любовные.