Книга История Натаниэля Хаймана, страница 22 – Арм Коста

Узнав это, его бывшая супруга пришла в отчаяние. При этом женщина продолжала любить неверного мужа и надеялась, что он одумается и вернётся в семью. Она ждала его до последнего, ведь у них как-никак был общий ребёнок.

Естественно, денег на содержание ребёнка, рождённого в прежнем браке, господин Легран не давал, ни франка, оправдываясь тем, что малыш не был для него желанным.

— На дворе не зима, ты здорова, живёшь в крупном городе, где работы полно! Голодной не останешься! — говорил он бывшей супруге. — Почитай газеты, может, что-то найдёшь, хотя бы официанткой устроишься… — бормотал он в телефонную трубку.

— Умоляю тебя, Андрэ, — рыдала женщина, — мы не проживём без твоей помощи!

— А для чего тогда ты, круглая идиотка, рожала? Ты думала, как будешь жить, или надеялась, что я до конца своих дней стану кормить тебя и твоего недоноска? Да я сам еле выживаю на жалованье! — взрывался Андрэ Легран и бросал трубку.

— Нечего с этой бестолковой разговаривать, — улыбалась новая жена жандарма. — Нельзя же так нагло тянуть деньги с нашей семьи.

— Моя понимающая… Моя добрая… А та — настоящая нахалка, совсем совесть потеряла.

Вторая жена Леграна всегда выглядела и вела себя несколько искусственно. Актриса, этим всё сказано.

Она играла на публику, даже стоя у могилы своего покойного Андрэ, — ветерок трепал её ухоженные волосы, касался нарумяненных щёк. Новоиспечённая вдова знала, что она молода, красива, стройна, и до конца отыгрывала роль любящей и скорбящей супруги «золотого» человека.

Любила ли она Андрэ Леграна?

Любила. Особенно сильно она любила его теперь, когда он лежал в холодной, сырой земле.

Андрэ летел, безоблачно счастливый, на своём «Рено», выжимая газ. А до этого в кафе, битком набитом молодыми весёлыми гостями, он под громкую музыку праздновал получение нового звания — лейтенанта-полковника.

Говорят, что перед смертью человек погружается в полное молчание, ведёт себя отрешённо. Но Андрэ не хотел утихомириваться. Молодая, беззаботная актриса, пусть и не слишком талантливая, помогла ему вернуть веру в жизнь, она гладила его, будто ребёнка, бормотала на ухо какие-то банальные нежности, и он так верил в искренность любимой жены, что широко раскрывал портмоне и выдавал ей немалые суммы на безделушки.

Где-то на востоке над Марселем уже светлело небо, солнце просыпалось, озаряя наш непростой мир. Господин Легран перевёл нетрезвый взгляд на встречную машину — она громко сигналила и слепила фарами. Руки, дрожащие от переизбытка алкоголя, соскользнули с руля.

Он сидел в водительском кресле неподвижно, будто манекен. Никто не знал, сколько времени простояла его машина, врезавшись во встречную.

В девять утра патологоанатом в белом халате, посвистывая, распахнул двери морга, чтобы первая жена погибшего жандарма смогла опознать его тело. Держа на руках сына, она остолбенело рассматривала покойника — он был бледен, искалечен и растрёпан.

— Мне очень жаль, что так вышло, — мрачно сказал медик. — Алкоголь и автомобиль — та ещё дрянь.

Новая жена Андрэ почувствовала облегчение. Казалось, что она вообще не поглощена печалью из-за трагической гибели мужа.

Когда ей позвонили и сообщили о кончине мсье Леграна, она была занята приготовлением кофе и лишь удивлённо приподняла бровь.

За несколько часов до аварии Мойра Шахор вжалась в спинку кресла и тихонько застонала: