Книга Волчье кладбище, страница 100 – Тони Бранто

На минуту вновь воцарилась тишина.

Наконец, Лерри сказал:

– Ты никогда не поймёшь, пока не ощутишь утрату. Думаешь, бога нет, а он раз – и появился в тебе. Он заполнил то место, где раньше было что-то для тебя важное. Хотя тебе казалось, что тебя-то уж точно не коснётся беда.

– Моё отношение к богу равносильно моему отношению к снежному человеку, – отозвался я вопреки своим рассуждениям. – Мне плевать, если что-то у меня отнимут. У меня есть запасной план.

– Очень интересно, – сказал Лерри. Бьюсь об заклад, он комично вздёрнул брови. – Может, он и мне подойдёт?

– Я уже сейчас коплю на самолёт. Буду работать, пока сил хватит. И тогда куплю себе крылатого коня. Я с детства о нём грежу. Во сне я часто вижу себя за штурвалом. Для меня это не меньший смысл, чем быть полноценным мужчиной. Так что я останусь счастливым и без бога. Фиеста, может, и кончается, но летать я смогу, когда захочу.

– Ты увлечён, это хорошее качество. Что ж, – вздохнул Лерри. – Скажу тебе только одну вещь: если вдруг твои запасные планы провалятся, бог всегда тебя примет. На любом этапе твоих воззрений.

Я отрицательно помотал головой, словно убеждая самого себя.

– Мне так не кажется. Часом ранее я спустил штаны перед этим парнем на алтаре. Хотел проверить, на месте ли у меня совесть. После такого навряд ли он мне грехи отпустит.

Отец Лерри ответил поразительно спокойным и добрым голосом (возможно, на его губах притаилась кроткая улыбка):

– Мой юный друг. Твой поступок никоим образом не может оскорбить статую, стоящую на алтаре. Человек сотворил эту статую, человек дал ей имя. Но и с именем статуя продолжает быть всего лишь куском алебастра.

Знаешь, я тоже дал имя моей церкви, зову её Маленькой Розой, общаюсь с ней, забочусь о её состоянии. Хочется думать, что ей от этого приятно. Конечно, ей всё равно. Важны люди, Макс, которые приходят сюда. Им ты должен говорить добрые вещи, и только им ты можешь сделать больно. Не статуе.

– Так вы что же, не верите, что Иисус с вами общается через этот самый алебастр? – удивился я.

– Послушай, – сказал Лерри, должно быть, морща узкий лоб. – Ты не так меня понял. Бога – в небе на облачке – нет. По крайней мере, не в это я верю, не про это говорил. А говорил про силу, которая в тебе рождается, чтобы помочь самому себе выкарабкаться. Научившись справляться, ты начнёшь помогать другим. Я прихожу сюда, чтобы создавать людям иллюзию. Даю им веру, ощущение того, что кто-то за них беспокоится. С верой в силу, которой на самом деле у тебя нет, гораздо проще принимать свои горести и переживать их. Вот какой у меня Господь.

Я закинул руку на затылок, соображая. Затем достал две сигареты, зажёг спичку. Одну сигарету просунул в окошко, подсветив. Из темноты через оконные ромбовидные отверстия ко мне вынырнуло лицо священника, спичечное пламя озарило его слабым багрово-оранжевым светом. На меня будто смотрел сам дьявол. Но я не из пугливых – сам из дьяволов. А ответный взгляд Лерри был в точности тем же, как и в то утро, когда Иисус, покидая Тео, чуть нас всех не потравил. Взгляд, полный какой-то обречённости. Но я предлагал выход. Дед всегда говорил, выход есть из любой ситуации. Поэтому я не отступал, держал сигарету, и Лерри, как и ожидалось, потянулся за ней.

Выходило, он не был таким уж придурком, каким я его считал. У него просто своеобразный подход к проблеме. Я почувствовал нечто родственное и даже стал уважать этого типа в рясе.