Онлайн книга «Волчье кладбище»
|
– Ты знаешь, где это – Гейло? – спросил я у Питера. – Гейло? Очевидно, где-то в весёлом месте, – рассмеялся Питер. За ним и я ухмыльнулся. Фотограф расстроенно покачал головой. Как и препода латыни, решение Дарта его не устраивало. Он принялся менять кого-то местами, добиваясь одному ему видимого совершенства. Стояла тихая болтовня. Гарри бил по голове ботаников. Питер что-то напевал. В один момент Кочински сиротливо повернул голову в нашу сторону, и мне показалось, что его абсолютно пустое выражение лица сменилось каким-то волнением. Кочински вперил взгляд в деревья слева от нас. Я посмотрел в том же направлении, но кроме леса, не увидел ничего из ряда вон выходящего. – Извините, пропустите! – Милек Кочински поспешил спуститься со скамьи. – Я на минуту, сейчас… – Куда это он? – спросил фотограф. Дарт раздражённо дёрнул плечом. – Понятия не имею. Кочински пересёк дорожку к деревне и нырнул в лес. Мы только рты разинули. Кто-то смеялся, мол, старику приспичило. Зажужжал привычный студенческий рой. У меня усиливалось гадкое чувство. Утро во мне будило мысли о празднике, начале лета. Сейчас я наполнялся предчувствием неясной надвигающейся катастрофы, почти как «Вильгельм Густлофф»[89], отсек за отсеком вбирающий в себя польские воды. Прошло минут десять. Кочински всё не появлялся. Фотограф ворчал, что мы у него не одни. Дарт отчалил по каким-то делам в университетские двери. Парни, кто присел, кто отошёл, сгруппировались и уже без всяких стеснений громко перекидывались фразами. Я откололся и принялся неспешно расхаживать вдоль взрыхлённой земли, что возделывал дней десять назад. От галдежа стало дурно. Виски засверлила головная боль, и я, отдаляясь от шумового эпицентра, свернул за угол. Здесь было спокойнее. Пройдя здание с торца, я оказался перед обсаженной каштанами аллеей, отмечавшей подъезд к Роданфорду. Шаркая по выщербленной площадке, пиная камешки и проросшие сквозь толщу гравия сорняки, я поднял голову и замер, будто на меня обрушилось проклятие Леди Шалот[90]. Я увидел силуэт поодаль, у каштана перед воротами. Гордые плечи, талия, подчёркнутая жакетом, округлые бёдра. Она стояла ко мне спиной, голову прикрывала одна из тех шляп с широкими полями, что опять вошли в моду. Ярко-красные туфли горели на фоне травы, как ягоды земляники. Я собрался с духом и направился к ней, не ощущая привычной уверенности. В ярдах десяти окликнул Анну. Она повернулась, и я притормозил. Это была не Анна, а другая женщина, гораздо старше. По возрасту она годилась Анне в матери. Её зелёные глаза смотрели на меня из-под шляпы насторожённо, словно пытались угадать, чего ожидать от нашей встречи – добра или зла. У неё были длинные стройные ноги, обтянутые довольно короткой юбкой, открывающей колени. Лицо её когда-то было красивым, и былая его красота ещё проглядывала через патину времени. Глядя на неё, я мог бы сказать, что эта дама хлебнула жизни через край – и сладкого и горького. И что это лицо я уже где-то видел. Женщина улыбнулась так, словно извлекла из старого арсенала выражение лица, когда-то сражавшее мужчин наповал. Улыбка была загадочной, немного капризной, зовущей. Но глаза при этом оставались насторожёнными и тревожными. – Мистер Карлсен, – произнёс мягкий хрипловатый голос. – Вот уж сюрприз! |