Книга Бестолочь, страница 3 – Патриция Хайсмит

Он отметил, что автобус уехал. Никакого представления о том, сколько все это продолжалось, у него не было. Он сел в машину, развернулся и покатил на юг. Наручные часы показывали без четверти одиннадцать. Рукав у рубашки был порван. Придется избавиться от рубашки, подумал он. По его расчетам, в Ньюарк он должен был вернуться в самом начале второго.

Пока Уолтер ждал в машине, пошел дождь.

Он поднял глаза от газеты и убрал руку из окна дверцы. Темно-синие точки зернышками перца усеяли синий рукав полотняного пиджака.

По крыше автомобиля громко забарабанили крупные капли летнего ливня, во мгновение ока гудроновое покрытие горбатой улицы сделалось мокрым и сияющим, отразив продолговатой красной кляксой неоновую вывеску на аптеке за квартал впереди. Спускались сумерки, и дождь набросил на город покров неожиданно густой тени. Дальше по улице аккуратные новоанглийские домики выделялись в смеркающемся свете особенной белизной, а низкие побеленные заборы вокруг лужаек прорисовывались так же четко, как стежки на образчике вышивки.

Верх совершенства, подумал Уолтер. В такой вот деревеньке женишься себе на здоровой добродушной девахе, живешь с ней в белом домике, ездишь по субботам на рыбалку и растишь сыновей, чтобы они делали то же самое.

«С души воротит», — заявила сегодня Клара, показав на маленькую прялку у камина гостиницы. Она решила, что Уолдо Пойнт — это для туристов, но Уолтер остановил свой выбор на этой деревне после долгих раздумий, потому что во всей цепочке поселков Кейп-Кода она меньше других смахивала на туристскую достопримечательность. Уолтер вспомнил, как ей понравилось в Провинстауне, там она не жаловалась, что Провинстаун рассчитан на туристов. Но то было в первый год их семейной жизни, а теперь шел четвертый. Хозяин гостиницы «Прибой» рассказал вчера Уолтеру, что прялку смастерил его дедушка для своих маленьких дочек, чтобы учились прясть. Если б Клара на минуту могла поставить себя…

Это же такой пустяк, подумал Уолтер. Все их споры были по пустякам. Вчера, например, — принялись обсуждать, обязательно ли мужчина и женщина должны надоесть друг другу в постели после двух лет супружества. Уолтер считал, что необязательно, и мог бы в доказательство сослаться на свое чувство к Кларе, хотя она с подчеркнутым цинизмом и вульгарностью возражала, что обязательно. Уолтер скорее откусил бы себе язык, чем признался ей, что испытывает к ней такое же сильное влечение, как прежде. Но разве она сама не знала? И разве, упорствуя в споре, она не стремилась его рассердить?

Уолтер переменил позу, запустил пятерню в густые светлые волосы, попробовал расслабиться и почитать газету. Господи, подумал он, и это называется отпуск.

Он пробежал глазами колонку о положении американских вооруженных сил во Франции, но продолжал думать о Кларе. Он вспоминал про то утро в среду после предрассветной прогулки на рыбачьей лодке (поездка на ранний лов с Мануэлем хоть доставила ей удовольствие, потому что была познавательной), когда они вернулись к себе и решили соснуть. Клара была в на редкость отличном настроении. Они посмеялись по какому-то поводу, она обняла его за шею, медленно привлекла к себе…

Одно-единственное утро в среду, три дня назад, но уже в четверг в ее голосе появились знакомые кислые нотки, это привычное наказание за дарованные накануне милости.