Онлайн книга «Превращения Арсена Люпена»
|
«Спокойствие! – сказал он себе. – Иначе я наделаю глупостей. Что бы ни случилось, прежде всего – спокойствие!» И он решил пройти пешком до резиденции главы государства. Свежий воздух и ходьба успокоят его. Достав шляпу из стенного шкафа, он направился к двери. Но тут, к великому своему изумлению, он опять столкнулся с этим Петигри, сидевшим на стуле у двери. Бывший полицейский так и не покинул комнату. – Как, это вы? – раздраженно сказал Руксваль. – Вы еще здесь? – Да, мсье минисс… надеюсь, вы не рассердитесь, если я попрошу вас составить мне компанию? Руксваль покривился и уже было решил дать должный отпор этой бесцеремонной фамильярности, как вдруг содрогнулся от гадливости: он заметил тот самый зуб, торчавший слева, над отвисшей губой Петигри. Ничто другое не могло шокировать его сильнее, чем это отвратительное зрелище. Вид ощеренного острого клыка, белоснежного и длинного, как у дикого зверя, ясно свидетельствовал об иронии и наглости этого субъекта. «Черт побери, я ведь, кажется, нигде не дал промашки», – подумал Руксваль, прибегнув к выражению из лексикона Петигри. И он приосанился. Министр, привыкший, подобно ему, вершить людскими судьбами и делами, никогда не дает промашки. Он привык трезво и точно оценивать факты. Дорога, которую он выбирал, неизменно вела прямо к цели, минуя всякие мелкие ловушки. И все-таки вид этого зуба смущал его. Зачем он – этот зуб? Что означает эта ухмылка? И министр, стараясь сохранить свое достоинство, подумал: «Если кто-то из нас двоих и дал промашку, то наверняка этот прощелыга. Ситуация достаточно ясна – тут даже школьник не ошибется». Однако, как ни ясна была ситуация, он решил продолжить разговор и сердито сказал: – Я тороплюсь. Ну, что там у вас? Говорите. – Говорить? Но мне нечего вам сказать, мсье минисс… – Как это «нечего сказать»?! Я надеюсь, вы не собираетесь ночевать тут? – О, конечно нет, мсье минисс… – Тогда в чем дело? – Да вот – жду. – Ждете? Чего же? – Кое-чего, что должно случиться. – Кое-чего?.. – Потерпите, мсье минисс… Для вас это «кое-что» будет даже поинтересней, чем для меня. Да вы не беспокойтесь, ждать уже недолго. Всего несколько минут. Самое большее десять. Да, только десять, всего-то… – Но что такого может еще случиться?! – вскричал Руксваль. – Признания этих людей вполне недвусмысленны. – Какие признания? – спросил бывший агент. – Что значит «какие»? Признания Лерьо, графа и его супруги. – Супруги… может быть. Но граф-то ни в чем не признался, и Лерьо тоже. – Что вы болтаете? – Это не болтовня, мсье минисс, это факт. Ни тот ни другой слова не сказали. Вообще-то, больше всех говорили вы сами, мсье минисс… И Петигри, словно не замечая грозного взгляда Руксваля, продолжал: – Ох, какую распрекрасную речь вы произнесли, я прямо заслушался. Вот это красноречие! Произнеси вы ее с трибуны палаты, успех был бы что надо! Овация, статьи в газетах и все прочее. Да только это совсем не то, что требовалось! Когда речь идет о закулисных делах, перед обвиняемым речей не произносят, – совсем наоборот! Его допрашивают, голубчика. Из него выбивают показания. Их внимательно выслушивают. Вот что такое настоящее следствие. А вы, небось, думали, что мсье Петигри сидел да подремывал в своем уголке? Нет, черт возьми! Мсье Петигри глаз не спускал с обоих господ, особенно с этого Буа-Верне. Вот почему, мсье минисс, я вас и предупреждаю: скоро кое-кто вернется сюда и здесь кое-что произойдет – теперь уже через восемь минут… Хотя нет – уже через семь с половиной… |