Книга Превращения Арсена Люпена, страница 258 – Морис Леблан

– Так, словно я пользовался удобным случаем, чтобы шантажировать их? – прервал его Барнетт.

– Да нет… я вовсе не то имел в виду…

Но Барнетт хлопнул его по плечу:

– Инспектор Бешу, вам хорошо известен девиз моего агентства: «Бесплатные консультации». Так вот, даю вам честное слово, что я никогда – вы слышите? – никогда не требую с моих клиентов ни сантима и вообще ничего не принимаю из их рук.

Бешу облегченно вздохнул.

– Ну ладно, – сказал он. – Вы же понимаете, что моя профессиональная совесть позволяет мне сотрудничать с кем бы то ни было только на определенных условиях. Но скажите честно (надеюсь, вы простите мне такую нескромность) – кто же тогда финансирует агентство «Барнетт и К^о»?

– Мне помогают несколько филантропов, но они хотят сохранять инкогнито.

Бешу не посмел настаивать. А Барнетт спросил:

– Так что же, Бешу, – где совершено преступление?

– Недалеко от Марли. Там убит некий человек по фамилии Вошрель. Да вы, наверно, уже слышали об этом?

– О, почти ничего.

– Это меня не удивляет. Газеты пока мало интересуются этим случаем, хотя дело-то крайне любопытное.

– Удар ножом, не так ли?

– Да, прямо в спину.

– На ноже остались отпечатки пальцев?

– Нет. Похоже, рукоять была обернута бумагой, которую затем сожгли; мы обнаружили пепел.

– Словом, никаких улик?

– Никаких. Только полный кавардак – опрокинутая мебель, взломанный ящик одного из столов, – но невозможно установить, почему взломали именно этот и что оттуда похитили.

– Так на какой же стадии сейчас следствие?

– В настоящее время мы допрашиваем некоего Лебока, чиновника в отставке, и троих братьев Годю, отъявленных негодяев, браконьеров и воров. Улик против них нет, и они валят вину за убийство друг на друга. Хотите, поедем туда на автомобиле, чтобы посмотреть на эту троицу? Лучше всего вам лично поприсутствовать на допросе.

– Ладно, поехали.

– И еще одно слово, Барнетт. Следователь Формери, ведущий дело, из кожи вон лезет, чтобы обратить на себя внимание начальства и получить должность в Париже; он человек исполнительный, но обидчивый, и ему могут не понравиться ваши ехидные усмешки, которыми вы иногда сопровождаете свои разговоры с представителями правосудия.

– Обещаю вам, Бешу, обходиться с этим господином так учтиво, как он того заслуживает.

На полпути между селением Фонтин и лесом Марли, на заросшей полосе, отделенной от леса тропинкой, стоял двухэтажный домик с небольшим палисадником, окруженный невысокой стеной. Назывался он «Шомьер» («Хижина»). Еще неделю назад в нем жил бывший книготорговец, некий Вошрель, который покидал свое маленькое садово-огородное владение лишь изредка, для того чтобы покопаться в старых книгах на парижских развалах. Он был крайне скуп и слыл богачом, хотя жил очень скромно и не принимал гостей, делая исключение лишь для одного своего друга – господина Лебока, обитавшего в самом Фонтине.

Реконструкция преступления и допрос господина Лебока уже состоялись, и, когда инспектор и Джим Барнетт вышли из автомобиля, судебные чиновники осматривали сад. Бешу представился полицейским, охранявшим вход в «Шомьер», и подошел, в сопровождении Барнетта, к следователю и его помощнику, которые в этот момент стояли в углу сада, у стены. Трое братьев Годю только что начали рассказывать им о случившемся. Это были крестьяне примерно одного возраста, но ничем друг на друга не похожие, если не считать выражения одинакового тупого упрямства на их топорных физиономиях. Старший подтверждал: