Онлайн книга «Превращения Арсена Люпена»
|
– Ты шутишь! – вскричал Бешу. – Это совершенно невозможно, ведь мы обшарили весь дом, сверху донизу! – О да, Бешу, сверху донизу – и свертки, и картонки, и дамские сумочки, и карманы, и шляпы. Я уж не говорю о консервных банках и пакетах с мусором – словом, перетряхнули практически все… кроме одной вещи. На приграничных вокзалах таможенники обыскивают багаж путешественников, но… не дипломатические чемоданчики. Вот и ты обследовал абсолютно все, кроме этого! – Кроме чего – этого? – нетерпеливо вскричал Бешу. – Угадай сам. – Да говори же, черт тебя подери! – Портфель бывшего министра! Бешу вскочил со стула: – Как?! Что ты говоришь, Барнетт? Ты обвиняешь депутата Туфмона? – С ума сошел! Разве я позволил бы себе обвинять депутата?! Любой депутат, он же бывший министр, a priori вне всякого подозрения. А среди всех депутатов и всех бывших министров – одному Богу известно, сколько их развелось! – я считаю Туфмона самым невиновным. Хотя это не мешает ему служить, в глазах мадам Ален, укрывателем краденого. – То есть он ее сообщник? Депутат Туфмон – сообщник консьержки?! – Не совсем так. – Но кого же ты обвиняешь? – Кого я обвиняю? – Да. – Его портфель. И невозмутимый Барнетт весело продолжал: – Портфель министра, Бешу, это очень важный персонаж. В природе существуют господин Туфмон и его портфель. Они никогда не расстаются – где один, там и другой, и у каждого есть на это свои причины. Трудно представить себе Туфмона без портфеля, но еще труднее представить портфель Туфмона без Туфмона. Они неразлучны. И только иногда господину Туфмону случается положить свой портфель рядом с собой – например, чтобы поесть, или поспать, или сделать еще что-нибудь необходимое и будничное. В такие моменты портфель начинает жить своей личной жизнью и может совершить такие действия, за которые господин Туфмон никак не может отвечать. Именно это и произошло в утро похищения. Бешу недоуменно пялился на Барнетта. Куда он клонит? Но тот повторил: – Да, вот так оно и произошло тем утром, когда были похищены твои двенадцать «африканок». Консьержка, перепуганная своим воровством и нависшей над ней опасностью, вдруг – о чудо! – замечает на камине портфель господина Туфмона, без его хозяина! Ибо депутат в это время спустился в каморку консьержки за почтой. Портфель он оставил у себя на камине и теперь распечатывает письма, пока вы двое – Никола Гассир и ты, Бешу, – рассказываете ему об исчезновении акций. И вот в этот момент мадам Ален посещает гениальная – иначе ее не назовешь! – идея. Пакет с акциями тоже лежит на камине, рядом с портфелем, но скрытый под газетами. Комнату консьержки еще не осматривали, однако скоро обыск начнется и там, и она будет разоблачена. Нельзя терять ни минуты. И мадам Ален проворно открывает портфель, вытаскивает из одного отделения какие-то бумаги и засовывает на их место пакет с акциями. Дело сделано. Никто ничего не заметил. И когда Туфмон выходит из дому, держа под мышкой свой портфель, он уносит в нем твои двенадцать «африканок» и все акции Гассира. Бешу молчал – ему нечего было возразить. Когда Барнетт утверждал что-нибудь с такой уверенностью, Бешу поневоле оставалось одно – склониться перед неоспоримой истиной. – Но ведь консьержке пришлось вернуть господину Туфмону его документы и прочие бумаги! |